Норвегия была в унии со Швецией с общим королем и общей внешней политикой после освобождения от Дании в 1814 году. Тогда Норвегия также получила собственную Конституцию и Национальное собрание. С тех пор норвежские лидеры тщательно блюли свою независимость в рамках унии, поэтому королю Оскару II пришлось торжественно короноваться дважды – сначала в Стокгольме, а затем в Тронхейме.

Поскольку король впервые прибыл на Север, он, разумеется, захотел посмотреть охоту на крупнейшее в мире дикое животное в заливе Варангер. Новый китобойный промысел стал очень популярным и сделал Фойна знаменитостью. Как писала газета «Афтенпостен», в его имени чувствовался привкус соленой морской воды. Газета утверждала, что Фойн по своей известности на норвежском побережье сравнялся со старинным героем – моряком Торденшельдом. Фойн и сам многое сделал для того, чтобы стать знаменитым. С самого начала своих попыток промысла кита он методично снабжал газеты хорошим материалом о собственных успехах и неудачах2.

Пионер китобойного промысла пользовался также благосклонностью властей. В 1870 году Свен Фойн стал командором ордена Святого Олафа – такой официальной чести он удостоился в Королевстве Норвегия. В начале 1873 года он также получил от короля патент на свою промысловую систему на десять лет. Патент имел достаточно широкую формулировку. В нем упоминались и паровое судно, и пушка, гарпун с гранатой, лебедка и т.п., таким образом, конкурентам стало затруднительно начинать подобную деятельность. В общем, речь скорее шла о монополии или привилегии, чем о патенте. Дело было в том, что Фойну наступали на пятки в Финнмарке немецкие конкуренты. Он быстро обратился за помощью к властям. В норвежском правительстве не существовало единого мнения по этому вопросу, некоторые принципиально возражали против расширения патентных правил. Однако интересы национальной экономики победили.

При входе в Вадсё королевский фрегат встретило множество мелких рыбацких судов. Все они были простыми транспортными средствами на весельной или парусной тяге. Пароход Свена Фойна «Вера и Надежда» дал приветственный салют.

За исключением церкви, в Вадсё преобладали низкие деревянные домики в один или два этажа. Он выглядел как обычный бедный прибрежный городок. На самом деле в Норвегии 1870-х он был особенным, даже если не брать во внимание промысловую станцию Фойна. Из одной-двух тысяч жителей города большинство составляли квены – народ финского происхождения. Многие из них недавно прибыли сюда из Великого княжества Финляндского, которое в то время входило в состав Российской империи. Когда король Оскар II посетил жилище одной финноязычной семьи в квартале квенов в Вадсё, ему понадобился переводчик. В то же время многочисленные ораторы, выступавшие с приветственными речами в честь короля, принадлежали к местной норвежской элите.

В торговых рядах и на улицах Вадсё звучали четыре разных языка – саамский, русский, финский и норвежский. Тем летом в город пришли на парусных судах русские купцы. Саамы с давних времен жили в этом районе, и среди них было немало тех, кто приехал в Вадсё посмотреть на короля.

Профессор Йенс Андреас Фриис, специалист по языку саамов, путешествовал в свите короля. Впоследствии он издал книгу – панегирик о коронационной поездке. Между строк Фриис обозначил, чего боялись норвежские власти в многонациональном Вадсё. «Сердечный прием короля, – писал Фриис, – показал, что и норвежские, и квенские, и саамские граждане были честными, лояльными норвежцами-монархистами