Бутерброды были сделаны, а Трепл еще не поднялся. Мало того, он, похоже, опять уснул! Камбр не стал с ним церемониться: стянул одеяло и без всякой жалости вылил на безмятежно спящего Трепла ковш ледяной воды.

– А-а-а!.. воу-ау-ой-ой-ой… чтоб ты провалился!.. Чвакл вас раздери! Вы что, офонарели?!! – подскочил мокрый Трепл.

– И так будет с каждым, – спокойно заметил Камбр, довольный эффектом.

С Камбром ругаться было опасно. Потому Трепл, проглотив обиду, пошел собираться. Остальные, разбуженные его дикими воплями, тоже не стали залеживаться. К тому времени, как Топу и Трепл ушли, все были уже на ногах. Долго возились со снаряжением. Потом еще раз уточнили маршрут и, наконец, когда верхушки скалок засветились серым, а последние лучи Хайаны засеребрили снег у крыльца, посылая прощальный привет наступающему утру, высыпали наружу.

– Морозно, градусов 15, – заметил мэр.

– Хорошо, – кивнул Камбр. – Погода благоприятствует.

Руфус зябко ежился, потирая руки. Клинк что-то шептал на ухо Нойку, наверное, последние наставления, потому что Нойк кивал с очень серьезным видом и озабоченно похлопывал себя по карманам. Нойка, кстати, успели переодеть, и теперь он ничем не отличался от бывалых охотников в таком же как у Клинка комбинезоне, чуть ему великоватом, и с капюшоном, подбитым ляпистым мехом.

Охотники выбрали каждый свою тропку и разошлись. Некоторое время Камбр еще видел Руфуса, их пути шли почти параллельно, но вот и он скрылся за взгорком. Камбр остался один. Со всех сторон его обступали тигрошник и хвойные скалки, листотрясы, корявыми чудовищами вставали на пути. Внезапно, как привидения выступали из рассветного сумрака черные стрелы стеклянных берез. Камбр проехал сквозь арку, образованную нависшими над тропой плетями бананового дуба, и остановился.

Напротив, совершенно его не замечая, стояли два прехорошеньких крокозяблика, еще очень юных и наивных, видимо, родившихся этой осенью. Один из них, чуть постарше, с темно-рыжей гривкой и черными копытцами, весь в желтых кудряшках, помахивая черным пушистым хвостиком, осторожно объедал по краю куст заморожечника, второй, помоложе, напротив, гладкошерстный, черный с рыжими пятнами на боках и рыжей забавной мордочкой, встав на задние лапки, пытался передней достать самый верхний и на его взгляд самый вкусный цветок.

Камбр замер, любуясь крокозябликами и радуясь охотничьей удаче: ну надо же, только отъехал и, пожалуйста, сразу два крокозябла. Потом осторожно потянул стрелу из колчана… И тут подул ветер. Легкий такой ветерок, но крокозяблы сразу учуяли охотника и дали деру. Камбр мысленно помянул всех родственников дракона до седьмого колена и понесся вдогонку.

Юные крокозяблы оказались чрезвычайно шустрыми, и Камбру пришлось немало попотеть, прежде чем он смог приблизиться к ним на расстояние выстрела. Он уже приладил стрелу и прицелился, надеясь, что хоть один-то из этой парочки будет его, но тут между ним и крокозябликами, подняв тучу снежной пыли, пронеслась какая-то тень. От неожиданности Камбр так и сел в сугроб.

Когда пыль улеглась, крокозяблики исчезли, словно растаяли в лучах неяркого полуденного солнца. Зато вместо них на большом сугробе, совсем рядом с Камбром, сидел громадный крокозябл и показывал ему язык.

Камбр сразу оценил – это был великолепный экземпляр. Сильное гибкое тело и массивные лапы были покрыты короткой вьющейся шерстью песочного цвета с большими темно-рыжими подпалинами на боках и за ушами. Глаза обведены черными ободками, крупные уши в форме лепестков бракка чуть прижаты к голове, выдавая опытного вожака. Громадные клыки сверкали золотом. У Камбра аж дух захватило от такой красоты.