Но если украинец что решил, то решил, и будет стоять на этом насмерть, хоть стреляй. Насупился Матвей Данилович, нахмурился и опять показал рукой:

– Вы мне вон тот дайте…

В зале потихоньку начал подниматься недоумевающий ропот. Председатель растерянно оглянулся, дернул головой, бросил нас стол отрез, выхватил из груды материи зеленую ткань и сунул в руки старому солдату. И тогда улыбнулся Матвей Данилович, кивком головы поблагодарил и председателя и народ и пошел на свое место. На смех и подначки соседей он лишь улыбался в ответ.

Ульяна споро накормила детей и, налив в корыто воды, собралась уже затеять стирку, когда гулко хлопнула входная дверь, в сенях раздались тяжелые шаги и, наклонив голову перед низкой притолокой, в кухню шагнул Матвей Данилович, держа перед собой в руках сверток, как малое дитя. Ребятня при виде веселого отца радостно было загомонила, но он властно повел на них бровью: «А ну, тихо!» И, прокашлявшись, сказал:

– Дорогая жена моя, Ульяна! За все твои труды, за все бессонные ночи, за любовь твою бесценную, за то, что уберегла детей наших, говорю тебе большое спасибо! И в подарок от меня прими вот это…

И бережно, как малое дитя, передал в ее руки сверток. Тихо ойкнула Ульяна, немного растерявшаяся от неожиданной торжественности момента, и нерешительно приняла от мужа подарок. И вдруг из свертка к ней на руки выскользнула ярко-зеленая ткань, как будто не терпела грубой оберточной бумаги и сама рвалась на волю, и засверкала она в темной кухне необыкновенным праздничным блеском. Слезы неожиданно заструились из глаз Ульяны, она неловко привалилась к мужниной груди, и тихо затряслись от плача ее плечи. Она плакала тихо, как будто жалуясь мужу, как ей было тяжело. Она плакала, как будто прощалась с тем страшным временем бед и страданий, выпавших на долю всех женщин большой страны, вынужденных растить детей и помогать в сражениях своим мужчинам, покорно и безответно несущих свою тяжелую обязанность быть матерями и боевыми подругами. Не прерывал ее Матвей Данилович, давая вволю выплакаться, попрощаться со старой жизнью, чтобы начать жить жизнью новой – мирной и спокойной. Притихли дети, широко раскрытыми глазенками смотря на своих родителей, понимая, что сейчас между взрослыми происходит что-то очень важное и мешать им сейчас не надо.

А через год, на праздник Дня победы, во Дворец железнодорожников они шли вместе. Шел старый солдат Матвей Данилович Сторожук, а рядом в нарядном платье из зеленого крепдешина шла его Ульяна. И шли они так, словно и не было страшной долгой войны, а всегда светило солнце. И смотрели им вслед, блестя бусинками своих черных глаз, их дети: старшие – Петр и Мария, и младшие – Володя, Тамара и непоседа Ленка.

Родилась в Тбилиси. Окончила Тбилисский государственный университет, механико-математический факультет. Преподавала в Москве, Тбилиси.

Публикации в литературных журналах: «Русская жизнь» (9-2016), «Новая реальность» (75, 78-2016), «Мастерская» (2,3-2016), «На холмах Грузии» (22-2015, Тбилиси), «Квадрига Аполлона» (16(19)-2015, Санкт-Петербург), «Мост» (25-2010, Санкт-Петербург), «Золотая строфа» (7-2011, Москва) и т. д.

Участвовала в качестве члена жюри в работе Десятого конкурса философской лирики «Золотая строфа» (2011, Москва). Участница международных литературных фестивалей, а также конкурса «Дорога к Храму» (2015/2016, Иерусалим) – шорт-лист.

Автор книги «Многоточие…» (стихи, рассказы; 2015, Ереван).

большие белые банты в теплых краях карих глаз – пуговках ярких апельсинов…

Лена была трудным подростком, сущим адом для всей школы: все время дебоширила, дралась. Совсем еще ребенком, попав в плохую подростковую компанию, стояла на учете в детской комнате милиции. Администрация школы была в постоянном напряжении. Ее за глаза называли бандиткой…