Наверное, в тот момент можно было устраивать в устье протоки Кантор настоящую засаду и брать тайменей голыми руками. Ну, если и не голыми, то вооружившись хотя бы острогой. Но рыбаки никогда так не делали – их останавливала картина величественного стояния тайменей в ямах и их яростного стремления не погибнуть в затхлых водах нерестилищ, а непременно обрести свободу в чистом и холодном русле большой реки.

Местные никогда не делились своими секретными знаниями с ихтиологами. Должен же хоть кто-то на большой реке оставаться свободным, думали рыбаки, и почему бы таковыми не быть тайменям?

Тайм первым услышал характерный звук винтов вертолета.

Когда машина летела на большой высоте вдоль реки, шум ее мотора был похож на безобидный стрекот летних стрекоз. Но потом вертолет снижался и на бреющем шел вдоль реки. Люди, сидящие в машине, внимательно вглядывались в реку. С высоты им было хорошо видно, где стоят таймени. Винты вертолета неустанно лопатили воздух, и на реке возникала рябь. Вертолет прижимал тайменей ко дну. Люди выскакивали на ближайшей косе и тут же разматывали спиннинги и доставали серебристые блесны…

С большой высоты, когда люди высматривали тайменей, рыбы не казались такими огромными. Наоборот, они были похожи на детские карандаши, разбросанные по дну реки. А ведь таймени на самом деле были очень большими. Они были просто огромными. Детскими карандашами, разбросанными по две штуки, – ведь таймени ходят попарно: самец и самка, казались рыбы людям, наблюдающими за рекой с высоты полета. Очень часто они наблюдали за рекой в бинокли.

Когда вертолет снижался, шум его винтов уже не казался безобидным. Рыбы начинали метаться, забиваясь в ямы и под скалистые полки. Но и там безжалостные блесны с крючками-тройниками настигали их.

Тайм, первым услышавший шум лопастей вертолета, резко развернулся и почти вертикально ушел под скалу – последний каменный уступ каньона, где еще можно было спрятаться от людей. Дальше протока Кантор начинала петлять меж лесистых, но уже достаточно пологих сопок.

Тайма не поняла маневра своего самца – она не знала тех опасностей, которые доставляла на реку летающая стрекоза. Но она поплыла следом.

Опасения тайменей были напрасными. Маленький вертолет, похожий, конечно же, на стрекозу, низко опустив прозрачную кабину и задрав хвост, прошел над протокой Кантор. Вертолет двигался в сторону Большого каньона. В том месте скальные прижимы зажимали в себе большую реку в ее среднем течении.

Там, в пенном галстуке двух проток, сейчас резвился Тайми.

«Кёрхер», работая под давлением, бил тугой и сильной струей.

Скоро все было кончено. Управляющий, в отличие от старика-садовника, не мог отказать хозяину и быстро сделал неблагодарную работу. Управляющий никогда не был рыбаком, он был когда-то фотографом и знал, что в городе ему заняться будет нечем.

Он завернул Адель в грубую мешковину. Ему показалось, что собака была очень тяжелой, когда он грузил ее в рабочий автомобиль-каблучок, предназначенный для подвоза воды и продуктов.

Во дворе виллы Димичела была пробита артезианская скважина, но воду для питья возили в дом в пластиковых канистрах, и набирали ее из какого-то особенного ключа, где подземные струи были насыщены минеральными солями. Натуральная природная вода была минеральной. Вода с теми мелкими пузырьками, которые лопаются на языке и в гортани и от которых всякий раз возникает острое ощущение жизни.

Выше минеральных из-под земли били горячие ключи. Местные жители ходили туда лечить радикулит, ревматизм и простуду. У Димичела ни ревматизма, ни радикулита не было, но он следил за своим питанием и особенно за водой.