Маги, похоже, откровенно потешались над людьми, впервые соприкоснувшимися с магией. Барбер, впрочем, завис только на секунду, потом ступил на эту лестницу и зашагал, как ни в чём ни бывало. Хрюнвальд до сей поры по воздуху ни разу не ходивший, сомневался дольше. Потыкал носком сапога нижнюю ступеньку, перенёс на неё вес, но увидев спину Барбера перед собой, осмелел, и поднялся вместе со всеми.

Уважаемый Ахмед провёл их в большую круглую комнату, в центре которой в полуметре от пола парил ковёр. Ахмед тут же сел на него и повёл рукой в направлении стены. Стена, переходящая в пол и, так же как и пол, покрытая слоновьей кожей, начала изгибаться и образовала полукруглое сидение, персон на двенадцать. Ахмед медленно упустил руку с растопыренными пальцами, став похожим на великого пианиста, и в появившейся скамье образовалось пять аккуратных выемок для седалищ.

– Прошу вас, дорогие мои! Чувик сейчас подаст фрукты и прочее.

Бодес, к удивлению всех, сел на дальнее место. Хрюнвальд, по размышлению, сел посередине.

Барбер, взглянув на расклад, брякнулся рядом с Хрюном, оставив пустое кресло между ними и господином Бодесом.

– Давайте вернёмся к Вашему вопросу, мой мальчик! Раз уж Вам так не терпится. – Начал уважаемый маг: – Поклонение богам – тема сложная. И неизвестно кому она нужна больше, людям или богам. – Господин Ахмед устроился поудобнее, изогнув парящий ковёр на манер дивана, взял кисть винограда и продолжил: – Люди всегда стремятся прижаться к кому-то более сильному, более мудрому. Допускаю, что всё это идёт ещё из детства, но я слабо разбираюсь в психической науке, оставлю это тем, кто более сведущ в вопросах человеческого поведения.

Вы будете смеяться, но даже таких скромных магов, как я и мой старый друг Бодес, в паре миров почитают богами. О чём мы естественно не просили. А уж глубокоуважаемая Алия, оказавшая мне великую честь своей дружбой, имеет преданных поклонников в каждом из миров, которые она посетила. Кто Спасительницей называет, кто Белой ведьмой. – Маг улыбнулся: – Перед этим, правда, многие пытались её на костре сжечь. Потом конечно поняли свою ошибку, извинились. Повезло, что она не злопамятная.

Женщина – маг? – Хрюн округлил глаза. – Но я читал, что женщинам…

Ахмед поднял ладонь и Хрюн затих.

– Два слова – две ошибки. Первая: – Алия не женщина. И не мужчина. В её туманном мире нет полов, там каждый способен создавать жизнь, не прибегая к помощи противоположного пола. Вид она может принимать любой, хотя и предпочитает женский. Так окружающие меньше ощущают угрозу. Женщина в любом мире воспринимается как защитница и созидательница, в противовес разрушителям – мужчинам. Вторая: – между ней и магами пропасть не меньшая, чем между магами и дождевыми червями. Она сама может создавать миры. И сеять жизнь на них.

Хрюн был потрясён услышанным. В отличие от Барбера и Бодеса, сохранявших полную невозмутимость. Видимо они ничего нового не узнали.

– Но ведь Вы тоже можете создавать жизнь. Ваш дом выглядит вполне живым! А уважаемый господин Бодес, – Хрюн неосознанно перешёл на язык хозяина: – даже может наделять разумом!

Улыбка старого мага заставила Хрюнвальда остановиться.

– Для того, чтобы создать птицу, мне необходимо перо. Алие не требуется ничего, кроме желания. Даже магического поля. Другой уровень взаимодействия. Однажды я посетил их мир, по её личному приглашению.

– Расскажите, дядя Ахмед! – Хрюн заёрзал на месте, как ребёнок в ожидании игрушки. Сам заметил это и постарался придать себе подобающий беседе вид. Ни от кого, естественно, его поведение не укрылось. Барбер хмыкнул, подавляя смешок, Бодес прикрыл улыбку рукой, а «гусиные лапки» господина Ахмеда приняли привычное положение.