С чехами, рассказывал он, была достигнута договоренность о том, что они откроют ворота на границе с Германией для прохода наших войск. Мой родственник был назначен первопроходцем на головном бронетранспортере после того, как другой офицер, представитель одной из союзных республик, видимо, побоявшись взять на себя столь почетную миссию, устроил самострел, прострелил кожу на боку.

Когда колонна подошла к границе, чешских пограничников на месте не оказалось. Разогнав БТР, капитан Фидаров расшиб шлагбаум и двинулся на Прагу. Толпы чехов, собравшихся вдоль дороги, агрессивно выражали свое негодование. Поскольку имелся приказ – огня не открывать, родственник изловчился отгонять их, согнув длинную гибкую металлическую антенну.

Части из ГСВГ были дислоцированы под Прагой, где уже находились прибывшие ранее из СССР подразделения Советской Армии. Им уже довелось не только пострелять, но и похозяйствовать – полы в палатках были устланы роскошными коврами, явно позаимствованными из окрестных вилл – дач пражан.

Слушая рассказы родственника о пребывании в ЧССР с миротворческой миссией, я сопоставлял их с услышанным десятью годами ранее от отца, посещавшего эту страну во главе конноспортивной команды для участия в Пардубицком стипльчезе, победителем которого три года подряд был наш майор Прахов. По мнению отца, чехи уже тогда жили при коммунизме. Еще больше вопросов вызывала информация, подчерпнутая из брошюрок о коварных планах мирового империализма в отношении ЧССР, распространявшихся в ту пору в МГИМО.

Кстати, на этом международная деятельность моего родственника не закончилась. В конце семидесятых он в качестве начальника штаба группы советских военспецов (СВС) при ЗАПУ (Африканский союз народов Зимбабве) продолжил ее на территории Анголы. Эти события красочно описаны в книге «Воспоминания непосредственных участников и очевидцев гражданской войны в Анголе (Устная история забытых войн)» (Москва, Memories, 2009 г.).

В увязке с вышеописанным вводом войск припомнилась другая похожая акция, рассказанная и описанная моим отцом, которому также довелось стать первопроходцем в подобном деле. Речь идет о вступлении советских войск в Иран 25 августа 1941 года в соответствии со статьей 6-й Договора 1921 года.

Привожу с сокращениями описание этих событий, составленное отцом:

«Наш 128-й кавполк в составе 17-й горно-кавалерийской дивизии, перейдя границу, следовал в передовом отряде на Тегеран. Подошли к перевалу Саян-Гядук, когда с правой горы по нам открыли сильный огонь из стрелкового оружия. Я, конечно, пропахал землю, ведь в первый раз по мне открыли огонь. Вскоре за мной развернулся эскадрон сына адыгейского народа Шаова. Мы открыли огонь по окопам у подножья горы. Примерно через полчаса бой затих, аскеры удрали, мы взяли в плен 6 солдат, насчитали в окопах 12 трупов. Сами обошлись без потерь.

Когда мы сосредоточились у г. Решт, меня вызвали к генералу В.А. Гайдукову, который поставил задачу – взять взвод автоматчиков, проехать по городам Шахсевар, Ноушехр, связаться с губернатором и разоружить местное население во избежание неприятностей при прохождении частей нашей дивизии.

Прибыв в Шахсевар, остановились на площади, размышляя, как попасть к губернатору. Вдруг к нам подошел молодой человек и представился: «Я – Алексеев, торгпред СССР в Иране, чем могу помочь?»

Узнав о нашем задании, сказал, что хорошо знаком с губернатором и повел нас к нему. Губернатор, бывший полковник иранской армии Муззафари, принял нас в своей резиденции, выслушал наши условия – предупредить местное население о сдаче оружия и подписал соответствующий документ».