Так и началась моя турлидерская карьера – с истории, которую передавали по всей компании из уст в уста. Не удивлюсь, если она вышла далеко за пределы российско-азиатского региона, но об этом мне уже, увы, не рассказывали.

Почему-то мне всегда представлялось, что на русском севере люди какие-то более душевные, открытые, мягкие и дружелюбные, чем на юге. Казалось бы, должно быть наоборот, но нет – южане мне попадались в массе своей более прямолинейные, рациональные, а иногда даже эгоистичные и грубоватые. Обобщать, конечно, не стоит, это лишь мои субъективные впечатления. Так или иначе, расскажу я вам сейчас о милейшей девушке из Вологодской области, которая как раз и стала для меня образцом северной деревенской простоты и прелести. Не иначе как Островский свою Снегурочку именно с неё писал. Такие девушки с косами до пояса на Ивана Купалу венки по рекам пускали, однако рассказ мой будет настолько далёк от идиллических картин, как собственность от коммунизма. Впрочем, что считать идиллией?

Как звали ту девушку – в упор не помню, назову её Татьяной. Это тоже такое имя, от которого веет девятнадцатым веком и «Евгением Онегиным», а поэтому оно ей очень пойдёт. Татьяна работала в том гостевом доме, где остановились мы с группой туристов, когда приехали в Кенозерский национальный парк наслаждаться красотами русского севера. Насладиться было чем: озеро, на берегу которого стоял этот мини-отель, было большим и гладким, а закаты над ним – нежными, розовыми, пропахшими полевой травой и беспредельно умиротворяющими. Правда, кроме деликатной природной красоты, смотреть там было особенно нечего, поэтому в наших планах были две ночи в гостевом доме, костёр, шашлык и баня, а потом отъезд в Москву, где мы должны были кубарем свалиться в реальность большого города и бешеной скорости – это после северной-то тишины.

Татьяна работала на кухне, готовила нам простые деревенские завтраки, обеды и ужины, ибо ресторанов и шавермячных в национальном парке не водилось. Была она катастрофически беременна – месяце на седьмом как минимум. Даже это обстоятельство, помноженное на необходимость три раза в день кормить дивизию из восьми человек, не помешало ей оставаться жизнерадостной и общительной бездной обаяния с очаровательным чувством юмора. Я сразу же прониклась к ней симпатией, и как-то вечером вызвалась помочь ей с готовкой. Пока мы в четыре руки чистили картошку на ужин, мы успели поговорить о разных разностях, и вот тут-то Татьяна поведала мне свою примечательную историю.

– Сколько тебе лет? – как-то поинтересовалась она.

Смущаясь и чувствуя себя сущим младенцем, я опустила глаза и ответила:

– Двадцать один…

– А, ну так я не намного старше тебя, – весело отозвалась Татьяна. – Я буквально в прошлом году замуж вышла. Свадьбу свою никогда не забуду!

– Почему? – полюбопытствовала я. Конечно, такие события, как свадьба, бывают не часто (хотя всё индивидуально) и помнятся обычно долго, но если человек особенно подчёркивает это, значит, произошло что-то и вправду экстраординарное. Это уже потом я выяснила, что ничего сверхъестественного как раз не случилось, а свадьба Татьяны – просто классика жанра и квинтэссенция деревенского гулянья.

– Ну как? – начала объяснять она. – Мы ведь с мужем уже жили вместе, так что хотели расписаться по-тихому, без всякой свадьбы. А тут ко мне подруга зашла на чай. Сидим мы с ней, значит, болтаем, и я говорю, что, мол, новость у меня, замуж выхожу. Она, конечно, давай с расспросами: когда, как, где, сколько гостей зовём, и так далее. Не будет, говорю, гостей, мы просто в ЗАГС сходим, распишемся, и всё. Так видела бы ты её глаза! Я серьёзно боялась, что они сейчас выскочат, а вставлять обратно мне придётся! Она как подскочит на месте, как заверещит, я думала, оглохну. «Да как так? А как же платье? А родителей позвать? А друзей? А фотографии на память? Букет невесты, в конце концов, мы все тоже замуж хотим! Так же нельзя, без свадьбы!..»