Из чего ковалась победа? Кто были люди, остановившие врага и изгнавшие его с родной земли? Во время войны их звали просто – солдаты. В одинаковых серых шинелях они были единым орудием, нацеленным на захватчиков. И только теперь, за далью лет, в спокойной мирной обстановке они вспоминают трудные военные дороги и оказывается, что каждый из них внес свою, личную лепту в победные залпы мая сорок пятого.

Повестку из военкомата Леониду Богатыреву принесли в начале 43-го. И как грамотного, толкового парня, имевшего за плечами семилетку, направили в Семипалатинское пехотное училище. Но офицерские погоны носить ему не довелось. Пришел приказ и всех курсантов в срочном порядке перебросили под Москву. Здесь в 1326 гвардейской воздушно-десантной бригаде Леонид учился солдатской науке побеждать – прыгал с парашютом, стрелял из всех видов оружия.

– Подготовка была очень серьезной, – вспоминает Леонид Васильевич. – Никому послаблений не давали ни рядовым, ни офицерам. Всего за время войны со всех видов самолетов, аэростатов прыгал 49 раз. Я и сейчас смогу. Страха перед небом у меня нет. Что интересно: на учебных занятиях всегда давали запасной парашют, в случае чего, он выручит. Но при выполнении боевых заданий такой страховки не было. Считалось, что это лишний груз. Лучше побольше взять боеприпасов, оружия. Но и на учениях, при наличии запасного парашюта тоже всякое бывало. Однажды увидел в небе два «хвоста». Значит, не раскрылись оба парашюта. Падает и что-то кричит замкомандира батальона. Только перед самой землей ему каким-то чудом удалось распутать стропы. Парашюты раскрылись одновременно. Офицер приземлился живым и невредимым. Правда, впоследствии он все-таки погиб при артобстреле.

Леонид Васильевич Богатырев с трофейным аккордеоном

Вскоре соединение было переброшено в Карелию. Леонида зачислили в полковую разведку. И с этого времени вплоть до своей демобилизации он ни разу не изменил этой воинской профессии.

…Шел июнь 1944 года. Войска фронта, под командованием генерала К. А. Мерецкова, готовились к Свирско-Петрозаводской операции, цель которой – разгромить противника в южной Карелии и восстановить границу СССР. Финны, пытаясь задержать наступление наших войск, сосредоточили на этом участке четыре дивизии и одну бригаду.

При форсировании реки Свирь Богатырев принял первое боевое крещение.

– Финны – хорошие воины, – замечает мой собеседник. – Я это почувствовал на собственной шкуре. Однажды от смерти меня спасла какая-то сверхъестественная сила. Представляешь, в окоп влетает мина. Всем – смерть, а меня только контузило. Спасся только потому, что за какое-то мгновение, услышал свист и нутром почувствовал – летит моя. Ну, я упал на дно окопа, пригнул голову к ногам. И вот она – ба-бах! Всех поразрывало, осколками поубивало. А я очнулся, и не пойму, что делать, и вообще, почему я здесь. Кругом тишина. Такой шок был. Потом слух начал потихоньку возвращаться, где-то вдали раздалась команда на форсирование. Собрался с силами и побежал вдоль окопа. Бежал в буквальном смысле по трупам. Столько ребят при артобстреле погибло! Это страшно! Когда преодолели водную преграду и подсчитали потери, оказалось, что в живых из нашей роты осталось всего 30 человек. Из офицеров в строю – один взводный…

Примеров, ярко раскрывающих храбрость и отвагу Богатырева, много. Гнал он противника до самой линии Маннергейма. Огнем из карабина уничтожил не одного захватчика. Вскоре Финляндия подписала акт о безоговорочной капитуляции.

Менее чем за два месяца до конца войны солдат оказался на венгерской земле – в тот самый момент, когда в районе озера Балатон немецкое командование нанесло несколько ударов с целью восстановить оборону по Дунаю. Восемь дней противник пытался сломить сопротивление наших войск, стремясь любой ценой прорвать оборону. В марте гитлеровцы ввели в сражение свой последний резерв – танковую дивизию.