Книга Виктора Евгеньевича Вифляева, которую читатель держит в руках, могла бы никогда не появиться на свет… Почему? Потому что автор ее вынашивал, проверял и говорил о своих идеях в стороне от оживленных магистралей науки, выбирая в единичные («заслуженные», как выразился А. А. Ухтомский) собеседники на долгие годы критических размышлений то И. М. Сеченова, то Н. А. Бернштейна, то того же А. А. Ухтомского. Неспешность и несуетность автора в том, что современность называет «продвижением идей и проектов» питалась от самой же основной идеи Вифляева – сущностной основы всех творческих актов – их обязательного энерговыигрыша. «Энерговыигрыш Вифляева» как впервые открытый психологический феномен, пожалуй, стоит в одном ряду с рефлекторной дугой Сеченова, доминантой Ухтомского, «живым движением» Бернштейна, наследуя им и продвигая вместе с ними вглубь целостное понимание сущности неделимого человеческого естества, подталкиваемого к развитию как внешними, так и внутренними стимулами. Обоснование идеи энерговыигрыша, сопровождающего творческие акции («акты», по Сеченову и Вифляеву) всего живого, от клетки организма до гениальных прорывов человеческого разума, позволило ее автору в таком же ключе рассмотреть материю и сущность психического, происхождение высших психических функций, в частности – механизмов творческих деяний и открытий индивида, да и самого смысла индивидуального пути в общем потоке становления психического и человеческого в биосфере.

О каких индивидуальных открытиях идет речь, станет понятно читателю чуть позже; вначале – несколько слов об авторе. Ко времени созревания решения издать эту книгу автору – Виктору Евгеньевичу Вифляеву – исполнилось полных 80 лет. Этот промежуток времени обнимает собой существенный фрагмент отечественной истории, проходящей своим колесом прямо через личное пространство автора, которое корежили и война, и политические «перегибы», и следствия раннего осознания неправедности, хотя, возможно, и закономерной, магистрального пути как истории России в XX веке, так и «частных» историй людей, научных концепций, творческих идей. В логике жизненного пути Вифляева многое было преходящим, но был неизменный стержень – сплав смутного предощущения открытия, суммирующего разные грани опыта и долгих размышлений, и энергии поддержки-критики любимых учителей: ученого-психофизиолога Н. А. Бернштейна и философа Г. С. Гургенидзе, а также жены автора – Викторины Николаевны Алехиной – стойкой и мудрой женщины. В этом сплаве родилась не только стройная теория, вносящая в резервуар мировой психологической науки свой драгоценный дар, но и стержневая линия жизни ее автора: «одна, но пламенная страсть».

То самое индивидуальное творчество, индивидуальный авторский прорыв или его предощущение, которые были в центре внимания Вифляева-психолога, окрашивали жизненный и творческий путь и Вифляева-человека, делая его психику особо чувствительной к феноменам настоящих творческих актов, т. е. вносящих негэнтропийный вклад в устройство общественного сознания, как в их организмической явленности – например, в заживлении телесных ранений, так и в социальной: научной, художественной, философской и др., в проявлении специфики психики человека, ее двойственности. Именно эта органическая двойственность индивидуального и общественного, социального и психофизиологического в развитии психики человека, их слияние, постоянный перелив друг в друга является, по мнению автора, неизученной территорией психологической проблематики. Но именно там скрыт ключ к органике психики и сознания человека: в обеспеченности психического развития не только «гарантами» его общественных форм как образцов-моделей, но и непредсказуемостью индивидуальных акций субъекта в поиске энерговыигрышных откровений, в полной мере использующих потенциал внешних сил, будь то природные явления или общественные «опоры» и «орудия» развития сознания. Вес индивидуальных акций субъекта, личности в психоорганическом потоке развития человека и человечества – величина относительная. Он может быть ничтожен, а может существенно отклонить траекторию развития общества, в этом и заключается смысл предлагаемой нами метафоры для понимания основной идеи Вифляева – «эффект бабочки». «Эффект бабочки» в психологической непредсказуемости и социальной незапланированности творческих «отправлений» организма, прорывающих общественное сознание, в новом построении «фронта кристаллизации» этого сознания вокруг творческих индивидуальных достижений, подчас круто меняющих траекторию развития всего человечества. Без таких индивидуальных «прорывов» – откровений невозможен и процесс познания. Движение «крыла бабочки» может пройти незамеченным, но от него может зависеть целая цепь разномасштабных событий, в конечном итоге поворачивающих «земную ось» сознания. Тема жизни Вифляева – индивидуальные творческие акты, обладающие потенциальной энергией «эффекта бабочки», – стали также и стилем его жизни.