В известном феномене растормаживания заключена отнюдь не негативная сторона деятельности. Это – не редукция, не «мешающие» издержки организма. Растормаживание – это процесс, оказывающий в зависимости от состояния и организма, и внешней реальности, от силы растормаживающего агента и субъективной оценки этой силы, целостное воздействие на организм.

Поэтому растормаживание действует по определенному вектору, дающему приоритет в восстановлении (укреплении) части дифференцировок, вплоть до строго определенного, тончайшего их среза, перед всеми остальными, восстанавливает любые комбинации дифференцировок как симультанно, так и сукцессивно. Ведь что-то всегда должно восстанавливаться от растормаживающего агента и растормаживания, и в этом смысле сохранение тонких, вернее, необходимых и достаточных дифференцировок есть не что иное, как их укрепление, восстановление. Это особенно важно, когда такое восстановление проходит на фоне яркого энергоэффекта. Очевидно, для улавливания подобного энергоэффекта феномен растормаживания и существует. В чем и заключается его главный смысл. Именно эта скрытая сторона растормаживания является основной; в ней обнаруживается тождественность растормаживания как восстановления дифференцировок доминантным корроборациям на неспецифический раздражитель. Таким образом, растормаживание и корроборация представляют в физиологии одно и то же явление и тем самым методологически предельно разведены.

И. П. Павлов исследовал растормаживание на механизме создания условного рефлекса, однако «имеется определенная зависимость образования условного рефлекса от развития доминантных процессов в нервной системе. Только с той воспринимающей поверхности можно образовать условный рефлекс, при воздействии на которую в центральной нервной системе возникают функциональные взаимодействия доминантного характера» (курсив мой. – В. В.) (см.: Выготский Л. С. Собр. соч.: В 6 т. М., 1962. Т. IV. С. 290).

Психофизиологический феномен Н. А. Бернштейна «повторение без повторения», возникающий при построении движения и улучшения его с каждой последующей попыткой[7], этологический феномен смещенного поведения, экспериментально-психологический феномен переноса должны рассматриваться под тем же углом зрения, под каким рассматривается непрестанный поиск в онтогенезе отмобилизованных филогенетических механизмов на текущую и изменяющуюся реальность[8].

Зарождение двигательных энграмм (Н. А. Бернштейн) стоило дорогого опыта организму, уяснившему, что энерговыгоднее расширительно применять не столько прошлые отработанные заготовки – отправления, конгруэнтные контуры движений, сколько их обобщенный моторный образ – энграмму. Две геометрических (метрических) фигуры одного топологического класса могут отличаться друг от друга больше, нежели обобщенный топологический образ класса поочередно от каждой из них. Поэтому двигательная энграмма – свернутая без времени и готовая развернуться во времени программа применения к определенному целому классу объектов реальности – принципиально топологична. Организм путем «неосознанного умозаключения» приходит к выводу о наибольшей энерговыгодности моторного образа при оставлении его как бы… в «незаконченном состоянии», состоянии «полуфабриката».

Опуская здесь подробные доказательства, скажем лишь, что в основе всех этих феноменов лежат механизмы, являющиеся аналогами механизмов восстановления доминанты в ответ на действие неспецифического раздражителя. В дальнейшем мы увидим, что и восстановление доминанты на неспецифический раздражитель и перечисленные феномены обнимаются одним интегральным биологическим механизмом.