Саможалением является пагубная привычка уступать собственным прихотям и греховным желаниям. «Человек-грешник обходится с собою, как мать с нежно любимым детищем: жаль в чём-нибудь отказать себе, в чём-нибудь поперечить; не может одолеть себя, чтобы в чём-нибудь поднять на себя руку»16.
Чувственность проявляется привязанностью к изысканным вещам, вкусной пище, питью, дорогой одежде, комфорту и удовольствиям. «И действительно, в грехолюбце качествует чувственность: не имеет он вкуса к невидимому и духовному, а всё чувственное так известно и так переиспытано»17.
Человекоугодие поставляет нас в зависимость от общественного мнения, вынуждая стыдиться добра и правды перед лицом окружающих. «Живёт обычно человек этою ненарушимостью заведённого вокруг порядка или установившихся отношений, оттого робеет поколебать их и для поддержания их готов бывает скорее покривить душою, нежели сделать кому-либо что наперекор, не уважить, войти в неприятности»18.
Наконец, пристрастие к земному сопряжено с притуплением веры в будущую жизнь, когда вечность видится чем-то далёким и нереальным и все силы уходят на добывание короткого земного счастья. «Живёт обычно человек на земле, будто тут вечно жить, а о будущем забывает; знает счастье только земное, и все цели сходятся у него в одном, как бы здесь хорошо прожить, а что дальше будет, о том и думки нет»19.
Обнаружив восстающие на человека страсти, Феофан Затворник предлагает и средства борьбы с ними, а именно «противочувствия» коренным требованиям греха20. Другими словами, чтобы победить ту или иную страсть, необходимо развить в себе противоположную ей добродетель. С саможалением, например, следует бороться «самопротивлением»21, поступая наперекор своим греховным прихотям. Человекоугодию противопоставить «отвращение от всех недобрых обычаев и связей»22. Чувственность связать целомудрием, воздержанием в пище и питье. Пристрастие к временной жизни обличить памятью смертной, мыслью о странничестве человека на земле и Небесном Отечестве, к которому необходимо стремиться.
Поскольку всё вышесказанное представляется довольно трудным для исполнения, святитель Феофан задаётся справедливым вопросом: «…пусть и знает кто путь, и путь сей освящён, – что пользы в сем знании, если нет сил идти по нему?»23 И сам же отвечает: «…не смущайтесь! ВсеБожественные силы, яже к животу и благочестию (2 Пет. 1: 3) заготовлены уже нам Господом… и всякому верующему подаются в святых таинствах Церкви… в таком обилии, сколько кто желает и может вместить. Крещение возрождает, миропомазание укрепляет, святое причащение преискреннейше соединяет с Господом Иисусом Христом, святое покаяние восставляет падшего, который падает снова по крещении, и прочее. Всякое таинство дает особую Божественную силу, нужную человеку на пути в Царство Небесное»24.
Помимо участия в церковной жизни, преосвященный Феофан предлагает ещё одно средство привлечения помощи Божьей – это так называемое тайное поучение. Тайным поучением святые отцы именовали частое воспоминание «…какого-нибудь предмета из духовного мира или возбуждение духовного чувства посредством какого-либо слова Священного Писания, или слова отеческого, или молитвенного»25. Так, для одних благотворна память о смерти и неизбежности Суда, другим полезно самоукорение, третьим более подходит короткая молитва: молитва мытаря из евангельской притчи или молитва Иисусова. В пользу последней епископом Феофаном написано немало похвальных слов. В частности, он обращает внимание на то, что святые отцы «…первое между подвигами место давали молитве Иисусовой. Она просвещает, укрепляет, оживляет, всех врагов, видимых и невидимых, побеждает и к Богу возводит»