Лето было жарким но по какой то причине нам после бани выдали не трусы и майки, а нательное бельё. Проходили мы три дня, так тепло упакованые, потом отцам командирам вышестоящим руководством была поставлена задача провести организованное купание в море, всего учебного гарнизона. Они решили эту задачу просто, вывели нас на берег, выставили между морем и автодорогой, повернули лицом к морю, отдали команду приготовится к купанию, то есть мы разделись и сверкая голыми задницами ждали команду приступить к купанию, раздался свисток и все устремились к морю. Вода была зелёного цвета, тёплая и горько солёная, но кайф от купания был не долгим, всего пять-семь минут и на берег, к раскиданным на песке кальсонам. Это купание было единственным за всю учебку, может потому и запомнился этот яркий, пропахший морем и дорожной пылью день.

Так в трудах и заботах проходило первое солдатское лето, с мелкими дождями и ветрами, штормами и проливным дождём. Мы уже пообвыклись, сдружились, потихоньку втянулись в армейский быт. Писали письма домой, друзьям, знакомым, девчонкам и ждали писем от них. Когда приходил с почты «опасный» все впивались в него глазами, а он достав кипу писем выкрикивал фамилии счастливчиков и те устремлялись к нему, как путник истосковавшийся по глотку холодной воды. Потом разбегались и по нескольку раз перечитывали долгожданные весточки.

По решению командования части место дислокации нашей заставы менялось как всегда в срочном порядке. Нас перемещали в часть, выделили место, оставалось отремонтировать помещение и переезжать. Собрали всех кто умеет белить и красить и вперёд за работу. После занятий сборное отделение бежало в часть и наводило марафет в новой казарме, с работой управились оперативно в течении полутора недель. Теперь мы располагались на втором этаже в двух помещениях посредине была каптёрка или место отдыха сержантов и старшины. Наше первое отделение и плюс второе располагалось от входа слева, а самое главное с нами расположился старшина заставы Миша, это нас спасло от многих неприятностей в дальнейшем. А неприятности заключались в следующем. Отбой проводился после вечерней переклички всегда на скорость, не успевали могли повторить раз или два и всё спать, а в соседнем помещении всё было иначе. Если не успевали могли отжиматься, приседать, строится с матрасами итд. Эти 25 человек разогревали так своё помещение что летом с окон ручьи бежали и это безумство продолжалось почти до конца пребывания в учебке, а старшина Миша был нашим амулетом от всех этих передряг. Но от всего не убережёшся. Форма наша поистрепалась к концу лета и мы решили её малость подшить, нам не нравилось широкое галифе и вот в свободное от всех дел время, в том числе и я, занялись шитьём. На вечерней проверке старшина осмотрел всех, потом, у кого было ушито обмундирование заставил выйти из строя и направил для получения задачи на первый этаж казармы. Завёл нас в свободное помещение, заставил снять ушитое обмундирование, вернуть его в прежнее состояние, показать ему. После осмотра старшина довольно крякнул и выдал каждому портному по два куска хозяйственного мыла, со словами пока не изотрёте об пол отсюда не выйдете. Приказ есть приказ, приступили к истиранию мыла о покрашенный пол. В результате нашей работы все трещины в полу были забиты твёрдым мылом и от этого он стал идеально ровным, хорошо, что этот пол был довольно старым и дыр в нём было предостаточно, зато потом форму стирали гладили штопали, но ушивать охота пропала. Но вот что интересно за хождение руки в карманах брюк, следовало следующее наказание, карманы набивались песком или галькой, зашивались и так ходили столько какое время определял экзекутор, после таких мероприятий сразу доходило, что карман был нужен для того чтобы положить в него что нибудь, или взять.