– Склочные они какие-то. Все ругались, а потом давай песни петь. Представляешь? Игорь тоже пел. Я ждала, что он мне предложение сделает, а он пел. Что пели? Что-то из фольклора. Я такое не люблю. А потом Игорь потерялся. Темно уже было. А он в лес решил пойти. Зачем? Не знаю. И…

Тут маршрутку слегка тряхнуло. Телефон выпал из Дашиных рук, раздался легкий хруст.

Девушка наклонилась и подняла его с пола. Она растерянно оглядывалась по сторонам, ища поддержки у соседей. В середине экрана была вмятина, стекло треснуло.

– Света! Светочка! Але!

– Но ответом ей было молчание, – Роман Петрович в неизменной кепке трагически вздохнул.

– Как же так. Мне же нужно…

– Ничего, дорогая, приедете на работу, со стационарного позвоните. А Игоря-то нашли? – пассажиры выжидательно смотрели на Дашу.

– Ой! Я не знаю.

– Да найдется ваш Игорь. У Светика. – Роман Петрович, плюнув на палец, перелистнул страницу и углубился в чтение. Книга была толстая, дорога дальняя.

– Вы что? Мой Игорь не такой. Он просто пропал. Его найдут, и я вам все объясню, – она строго смотрела на попутчиков, морща нос. Пассажиры отводили глаза, делая вид, что совершенно не интересуются этой историей.

Дальше ехали молча. Даша держала телефон на коленях, заботливо накрыв рукой, словно раненого зверька.

Виктор смотрел на профиль девушки. Кто она? Кем работает, чем интересуется? И любит ли она кофе? Если любит, то это станет проблемой.

– Извините. Не хочу прерывать это тягостное молчание по поводу утраты Игоря, но мы приехали. Освободите, пожалуйста, салон. – Тимофей Игнатьевич, массируя вдруг разболевшуюся поясницу, пожал плечами.

Пассажиры один за другим вышли. Только Даша сидела на месте, задумавшись.

Виктор тронул ее за плечо.

Даша вздохнула и вышла.

– До свидания, – тихо сказал он. – Надеюсь, все будет хорошо.

«Бельчонок» растерянно кивнула и ушла.

На следующее утро, сев на свое место, Даша быстро повернулась к Роману Петровичу и громко сказала:

– Вы были правы.

– В смысле?

– По поводу моей подруги, Светы.

И отвернулась. Звонить ей больше было некому.

Очередное осеннее утро стучало в окна маршрутки тугими жемчужинами градин. Люди ехали, укутавшись в собственные мысли, отгородившись ими от сидящих рядом. Случайные попутчики, чужие и далекие. Но каждый невольно поглядывал на Дашу, насупившуюся и печальную. Ее было немножко жалко.

– Ладно, не переживайте, милая Даша. – Роман Петрович закрыл книгу. – Мы вам хорошего найдем, верного. И, возможно, он уже где-то рядом.

Даша быстро огляделась. Витя поймал ее взгляд и робко кивнул.

Яичница с круглым золотым желтком и белоснежной окантовкой покоилась на поджаренном куске хлеба. Кусочки бекона тугим серпантином лежали рядом. Овощи, хрусткие, свежие, нарезанные тонкими кружочками и слегка присыпанные солью, поблескивали под лучами солнца, заглядывающего в окно. В двух одинаковых фарфоровых бокалах дымился ароматный, чуть осветленный ломтиком лимона чай. Даша и Витя завтракали, обсуждая планы на вечер. Кот, пушистый и такой же рыжий, как его хозяйка, с удовольствием потягивался на подоконнике. В Витиной квартире ему очень даже понравилось.

– Таня, окаянная! – Женщина в старом пальто и стоптанных сапогах махала рукой в сторону прилавка, за которым стояла высокая худенькая девчонка. Прилавок был завален разными безделушками, пластмассовыми украшениями, деревянными ложками и прочей ерундой.

– Таня, ну, ты хоть за товаром-то следи! Я ж на пять минут всего отошла. – Мать зло смотрела на Таню.

– Мам, да кому нужно это барахло, никто и не берет.

Женщина схватила девочку за шарф и притянула к себе.