Я посмотрел на Ярика, он смеялся, а я молчал. Так мы и шли: я слушал его, подгоняя стадо хворостинкой, стадо брело на пастбище; становилось светлее. Придя на место, сели на склон холма, на сочную от росы траву, Ярик лёг на спину глядеть на небесных коров.

– Как зовут её? Откуда она?

– Нездешняя. Не знаю о ней ничего, кроме имени.

– Плохо. Как же разыщешь её?

– Она знает, что я косить хожу, что живу здесь.

– Ну да, – протянул с сожалением Ярик, потом снял с шеи маленький серый камушек на нитке. – На, это для удачи, может, влюбится в тебя твоя девка.

Я взял, нитка была протянута через неровное отверстие.

– Сам сделал?

– Нет, нашёл. Ты его за щёку положи, чтоб наверняка.

Я положил, Ярик заливисто рассмеялся. Я толкнул его в плечо и улёгся на мягкую землю. Коровы мерно щипали траву, Ярик достал дудочку и стал играть звонкую мелодию. Как же мне отыскать Весению? Я закрыл глаза и невольно представил её льющиеся золотые локоны, холодные прикосновения и смех. Я подскочил. Смех! Ярик тоже приподнялся на локтях.

– Девок слышишь? – спросил он. – Куда это они в такую рань, неужто по ягоды?

Я глядел во все глаза, крутился во все стороны, и вдруг в низине, со стороны реки, показалась девица, сердце радостно затрепетало, но тут я понял, что ошибся. Длинные чёрные волосы развевались на ветру.

– Эта твоя красавица? – не глядя на меня спросил Ярик.

– Нет.

Девица подошла ближе: круглое личико, глаза как озёра, тонкая и высокая.

– Значит, моя будет! – громко заверил Ярик.

Тут туман совсем растаял, и я увидел девушек в густых зарослях, некоторые расчёсывали пальцами мокрые пряди и пели. Среди прочих я узнал её, прислушался, но не сумел разобрать слов. Весения подбежала ко мне и закрыла своими ладонями мои уши. Я улыбнулся, её зелёные глаза растерянно смотрели на меня. Приложил ладони к её рукам.

– Не надо тебе эти песни слушать, – прошептала она, – пойдём к лесу.

– Кто смел, тот успел, сестрица? – крикнула ей черноволосая, мне послышалось недовольство в её голосе.

– Прелестный, – крикнула другая.

Я удивлённо вглядывался в лица, пытаясь понять, кто сказал это.

– Идём! – Весения дёрнула меня за руку.

– Я не могу уйти от стада, – я растерялся.

Ярик уже сбежал в низину, черноволосая взяла его за руку.

– Оставайтесь, мы уходим, – крикнула она.

– Это твои подруги? – спросил я, когда голоса их умолкли, а мы сели недалеко от стада в траву.

– Это мои сёстры.

– У тебя десять сестёр?

– Двенадцать.

Так вот почему они все так плохо одеты: большая семья, все в девках.

– Почему ты не дала мне дослушать песню?

Она посмотрела на меня серьёзно:

– Ты совсем ничего не понимаешь?

Я молчал. Она вздохнула. Перекинула локоны на одно плечо. Золотая копна рассыпалась, в ней заиграл отблеск небес.

– К концу недели они всех парней с ума сведут, – прошептала она.

– Пускай сводят, только Селемира моей Алёнке оставят.

Весения серьёзно посмотрела на меня.

– У тебя сестра есть?

– Есть, две, обе младшие.

– А ты один сын?

– Один.

– И всё не женат? Сколько тебе лет?

– Осьмнадцать. А тебе?

– Я тебя старше намного.

– Опять смеёшься? И сёстры у тебя все почти ровесницы. По отцу сёстры, али названые?

– Отец у нас один, – неуверенно ответила она.

– Кто же твой отец? Может, мой его знает?

– Твой его не знает, – она улыбнулась уголком рта.

– Почему? Мой отец – уважаемый человек.

Весения кивнула.

– Он говорит, что пора мне жениться, – тихо сказал я.

Волосы слетели с её плеча – так резко она ко мне прижалась, уткнулась носом в мою щёку. Я неуверенно обнял её одной рукой за плечи, прижимая к себе, под льняной сорочкой билось девичье сердце.

– Хочешь, я подарю тебе венчик? Я видел, как их делают, – прошептал я, – моя сестра носит. Косу заплетает.