– Иду-у, иду, иду, – раскатилось эхом на весь лесной простор.

Страх меня прошиб, словно льдом сковал. Заскрипели сосны вдали, словно половицы в доме под шагом хозяина, да приближался скрип. Вспомнил я слова сестры: куда ветер дует, туда Леший и идёт. А ветер в самое лицо хлыщет. Лес под холмом очертания поменял, или от страха морок? Будто великан в тени сосен из синей дали выглянул да в чаще исчез, а ветер всё крепче. Я на мгновение руки отпустил, как тут и упал на землю. Схватился за ствол широкого коряжистого тополя, чтоб от страха не упасть. Всю храбрость собрал, кулаки сжал.

– Хозяин лесной! Ты здесь?

– Здесь, здесь, здесь, – отозвалось эхо.

Застыл ветер, поник. Деревья вытянулись. Птицы с веток разом на меня повернулись, смотрят, не чирикают. Тишина, аж стук своего сердца слышу. Куница мохнатая замерла на сучке, ушки навострив, муравьи застыли в траве, да и трава сама не шелохнётся. Из каждого цветочка Леший на меня смотрит.

– Прости меня, дедко Вольный, что потревожил тебя, прости, помоги да не наказывай!

– Сказывай, сказывай, сказывай, – вторило эхо.

– Хочу знать, где русалки живут.

Молчит Леший. Смотрит.

– Подскажи. Хочу найти их прежде, чем наступит ночь!

– Прочь, прочь, прочь! – крикнуло эхо.

Над головой что-то шевельнулось. Смотрю, а из дупла в тополе, из самой темноты, два жёлтых глаза смотрят. Я так и отпрянул, да запнулся о корень и упал на спину.

– Хозяин, подскажи, не погуби. Жизни без неё нет.

– Нет, нет, нет, – вздохнул Леший, моргнули жёлтые глаза.

– Водяного где мне отыскать? Я у него попрошу. Она мне нужна.

– Жена, жена, она.

Я опешил. Как? Лес сказал «жена», не может такого быть! Чья? Водяного?

– Да хоть и жена, весь мир мне без неё плох!

– Мох, мох, мох.

– Мох? – подскочил я. – Какой мох? В какой стороне их дом?

– В том, в том, в том.

– Что?

Замолк. Я поднялся и вытянулся, чтоб заглянуть в дупло. Филин ухнул и закрыл жёлтые глаза, ослеплённый светом дня. Зашелестели птичьи крылья, куница спрыгнула на ствол, муравьи ухватили большого сухого жука. Ушёл Леший.

Я поднялся на ноги, поклонился дуплу. Леший ясно сказал: мох. Отыскал мох с дурной стороны на деревьях: мать говорила, что в той стороне, где мох, – сама Морана, поэтому на ту сторону не спят, не едят и не строят домов. Медленно на ослабших ногах поплёлся, куда мох указывал. Весения – жена речного Хозяина? А остальные сёстры тоже? Так разве отпустит? А она разве захочет уйти? Невидящими глазами смотрел вперёд на мелькающие стволы, стараясь не сворачивать.