– Мне говорят, что я агрессивный и хамовитый. Так вообще-то и есть, но это происходит без моего желания, – поделился со мной четырнадцатилетний Никита на второй встрече.

– То есть ты не хочешь хамить, но…

– Но это происходит само собой, понимаете?! На самом деле до десяти лет я был хорошим вежливым мальчиком, учился на «отлично», ходил в кружок по шахматам, всегда застилал за собой постель, уступал игрушки младшим и не дрался, когда меня цепляли старшие. Я очень нравился своим родителям – они хвалили меня на каждом шагу, но при этом я был ужасно одинок. Никто не хотел дружить со мной, а некоторые сверстники откровенно дразнили. И тогда я изменился.

– Как это произошло?

– В одиннадцать лет я стал давать отпор тем, кто меня обижал. Я почувствовал, что я сильный, что могу ударить. Сейчас про таких говорят «дерзкий». Так вот, я стал резким и колючим. Казалось бы, от меня должны были все отвернуться! Но нет, с тех пор все мечтают со мной дружить, приглашают на дни рождения, одноклассники выдвигают на пост старосты класса. Я стал популярнее и давно не чувствовал себя в компании лузером, как бывало прежде.

– Тебе нравятся эти изменения?

– С одной стороны – да. Но с другой стороны, я знаю, что на самом деле, я другой. Я до сих пор тот мальчик – отличник и тихоня, который не любит конфликтовать и обожает радовать маму «пятерками». И получается, что никто не знает, какой я настоящий.

– А хочется, чтобы знали?

– Иногда мне так одиноко в своих мыслях, что просто хочется, чтобы кто-то заметил, что моя грубость – лишь маска. Мама считает, что я сильный и умный, бабушка обожает повторять, какой я милый, друзья-приятели восхищаются моим острым языком, а на самом деле я, как хамелеон, подстраиваюсь под среду, чтобы быть своим в ней. И меня раздирает изнутри чувство, что я все время притворяюсь. Как преступник скрываю свое истинное Я.

– Притворяешься или сливаешься со средой, как хамелеон?

– А есть разница?

– Конечно. Притворяешься – значит, делаешь вид, что тебе приятно, допустим, то, что обычно для тебя неприемлемо. А сливаешься со средой – значит, на время становишься ее частью, то есть через поведение, через особенности речи, какие-то ритуалы.

– Значит, я сливаюсь, потому что я никогда не стану изображать из себя то, что для меня не свойственно. Но при этом все равно противно, что с родителями я вынужден сдерживать свою грубость, которая из меня просто лезет в общении со сверстниками. Это какая-то двуличность?

– Скорее адаптация к среде. Мы, правда, не всегда можем позволить себе в беседе с родителями то, что спокойно практикуем с друзьями. Так мы бережем своих родных и сами избегаем ненужных нам ссор.

– То есть я нормальный?

– Вполне. И, кажется, ты классно разбираешься в себе.

– И все-таки я бы хотел знать, какой я.

С Никитой мы работали в ключе его личности, и от встречи к встрече он пробовал присваивать разные маски, которые приходилось ему ежедневно натягивать в школе, на спортивной площадке с друзьями, дома с сестрой, за ужином с родителями. Он проверял, соответствует ли его начинка ожиданиям окружения, но самое главное – разбирался, в каком образе ему быть приятнее, а в каком – больнее. Ему очень хотелось перестать подстраиваться под обстоятельства, но при этом было страшно раскрыться, обнажая свои слабые точки.

Через год регулярных занятий Никита, возмужавший до рослого юноши, уже был способен контролировать свои эмоции, потому что был в ладу с самим собой.

Когда мы знаем, какие мы на самом деле, крепнет наша вера в себя, потому что нам становятся видны и наши сильные и уязвимые стороны. Когда мы знаем, каким наш ребенок является на самом деле, мы можем позволить ему тот старт, который даст ему выше и легче лететь по жизни.