– А в чем разница между круглыми платформами, – Ася показывает на противоположный берег реки, – и квадратными, как под ним? – Она кивает на покойника.

– Круглые нужны для поминок, – отвечает Кумар. – Каждый год семья возвращается сюда и проводит церемонию памяти на той стороне реки. На квадратных платформах мы сжигаем людей. По эту сторону – простых смертных, четрия – воинов, бойса – торговцев и шудра – ремесленников. А вот по левую сторону моста, – Кумар увлекает нас за собой и показывает две больших платформы на берегу у самого Пашупатинатха, – здесь мы сжигаем людей особенных. Одна из платформ – для высшей касты брахманов, священников. А на второй сжигали в прошлом королей и членов королевского семейства. Сейчас короля уже нет, так что она теперь для министров, премьер-министров и президентов.

– И что, все приезжают сюда умирать? И здесь всех сжигают? – спрашиваю я Кумара.

– Большинство жителей Катманду, – отвечает он. – Но у реки сжигают не всех. Видите ту башню? Это современный крематорий. Сейчас у людей появился выбор: чего они хотят? Традиционной церемонии на виду у всех либо же обычной кремации? Которая, кстати, гораздо дешевле. А вот это здание, – Кумар показывает на белые стены у Пашупатинатха, – хоспис. Сюда и приходят умирать. Астрологи составляют гороскопы и говорят точную дату смерти. Здесь же умерших омывают перед сожжением.

Мы пересекаем мост и попадаем на противоположный берег. Здесь нас встречают три полуголых старика с разрисованными лицами и дредлоками, собранными на затылке.

– Это садху, – поясняет Кумар, – «святой человек», в переводе с санскрита. Садху отрекаются от чувственных наслаждений, материального благополучия и сосредоточиваются на достижении мокши, духовного просветления. Это значит, что у них нет семьи, нет дома или какого-либо другого имущества. Они не ходят на работу, не получают деньги и живут на пожертвования. Все свое время садху посвящают молитве и медитации.

Старики улыбаются и слушают Кумара с неменьшей увлеченностью.

– Обычно садху носят красно-оранжевые одежды как символ их отречения от мирских удовольствий, – продолжает наш гид. – Либо же раскрашивают свои тела в белый – цвет скорби и духовной чистоты. А иногда они и вовсе голые. Такие садху называют себя «одетыми в небеса». Есть и «черные садху», агори. Говорят, люди они очень злые и опасные, их боятся и обходят стороной. Но остальных садху в Непале любят и чтут за святость.

– А где сжигают садху? – спрашивает вдруг Ася.

– А их как раз и не сжигают. Считается, что человек в садху умирает гораздо раньше, чем его тело. Существует даже специальный обряд «похорон человека», которому остригают волосы, и рождения садху, нового создания. Когда же тело садху изнашивается и распадается, его так и хоронят, сидя. Говорят, что душа его с тех пор перестает перерождаться, поэтому и тело предавать земле, воде, огню и воздуху уже нет смысла.

Мы следуем дальше и набредаем на одиннадцать маленьких храмов с лингамами,[22] выстроившихся друг за другом.

– Сюда приезжают просить о рождении ребенка, – говорит Кумар. – Когда мужчина и женщина не могут иметь детей, они приходят к этому храму и молятся. Рассказывают, что Шива всегда помогает страждущим. И это место, прямо напротив кремаций – жизнь позади смерти, – является одним из главных символов индуизма…

Религия в Непале – основной советник и диктатор во многих сферах жизни: семейных, политических, в области искусства и так далее. Здесь верят в перерождение (сансара – круговорот рождения и смерти) и освобождение души (мокша),