Паразитический класс земельных собственников был ликвидирован, а вместе с ним перестала существовать абсолютная земельная рента. Крестьяне получают землю, свободную от всяких долговых обязательств. От ликвидации абсолютной земельной ренты выиграли все слои населения, так как это привело к снижению издержек производства и снижению цен на продукцию сельского хозяйства, добывающей промышленности, строительства жилья и других производственных построек. В США затраты на покупку земель и другие операции с землей составляли у фермеров 26 центов на каждый затраченный доллар. Был ликвидирован паразитирующий класс, собирающий дань со всего населения страны.

А дифференциальная рента I и II при социализме сохраняется. Она поступает государству через дифференцированные цены по зонам на продукцию сельскохозяйственных предприятий и через дифференцированный подоходный налог.

“С точки зрения более высокой экономической общественной формации частная собственность отдельных индивидуумов на землю, – писал К. Маркс, – будет представляться в такой же мере нелепой, как частная собственность одного человека на другого человека. Даже целое общество, нация и даже все одновременно существующие общества, взятые вместе, не есть собственники земли. Они лишь ее владельцы, пользующиеся ею, и, как добрые отцы семейства, они должны оставить ее улучшенной последующим поколениям”1.

Опыт нашей страны, как периода НЭПа, так и довоенного и послевоенного периодов, опыт ряда восточно-европейских стран, Голландии, Израиля и других государств Запада показывает, что эффективное использование земли в малой степени зависит от форм собственности. Но, с развитием индустриализации, сельскохозяйственное производство все более зависит от эффективного развития производительных сил, эффективной мелиорации, химизации, культуры земледелия и т. д. Формирование рачительных хозяев, как показывают социологические исследования, крестьяне связывают обычно не с покупкой земли, а с условиями труда, социальным переустройством села, укреплением материально-технической базы, паритетом цен и поддержкой государства и – в малой степени – с различиями в формах собственности, и совсем мало – с рынком земли.

Однако российские реформаторы не поняли пользы от ликвидации абсолютной ренты. Земельный кодекс, принятый в начале XXI в. и подписанный президентом России, вводит свободную куплю-продажу сельскохозяйственных и городских земель, в том числе занятых жильем и нежилыми помещениями, земель, обогащенных полезными ископаемыми, не только российским гражданам, но и иностранным, и лицам без гражданства.

Затраты денежного капитала на покупку и аренду земли вовсе не представляют собой вложение земледельческого капитала. Напротив, они означают соответственное уменьшение капитала, который может быть затрачен на повышение плодородия земли. Цена земли как форма частной собственности выступает как ограничение производства. И мелкая, и крупная частная собственность являются границей и помехой для земледелия и рационального возделывания, сохранения и улучшения самой почвы.

В условиях криминального капитализма купля-продажа земель (сельскохозяйственных и особенно городских земель) открывает новый источник различных махинаций, спекуляций, криминалитета, обогащение немногих в ущерб всему обществу. Приватизация земли, распространение ее на городские и другие земли ведет к приватизации ренты, которая особенно велика в городах, в районах добычи полезных ископаемых. Развитие транспортных артерий, производственной и социальной инфраструктуры на селе, рост капиталовложений увеличивают земельную ренту и на селе. По мере роста государственных инвестиций этот социальный доход, создаваемый обществом, будет в данном случае поступать в карман нового класса собственников земли.