– Хорошо, – не унимается баба Альфия. – А что тебе сейчас неохота делать?

– Отвечать на твои вопросы, они мне делают больно.

– Вот еще одно – у тебя сейчас нет желания видеть боль, которая тебя терзает. Давай посмотрим: кто тебе сейчас делает больно?

– Хм, это как?

– Задай себе вопрос: «Кто мне сейчас делает больно?» Я задаю себе этот вопрос и получаю ответ:

– Я сам.

– А чем ты сам себе сейчас делаешь больно?

– Упорством, тем, что хочу отстоять свои права.

– Какие права?

– Быть оболтусом.

– Так. А это чьи права?

– Того, кто и что меня сейчас изнутри разрушает, да мной помыкает.

– Так тебе сейчас хочется быть оболтусом?

– Нет.

– А кому этого хочется?

– Чему-то во мне.

– А чему?

– Какой-то гнили…

– А какой гнили?

– Не знаю.

– А у нее есть имя?

– Да – сука, сволочь, козел, медведь, нерасторопная корова…

Я только произношу это и мне становится легче. А баба Альфия, радуясь новому открытию, говорит мне:

– Вот кого ты В СЕБЕ отказываешься видеть.

– И что интересно они делают в тебе?

– Пожирают мою душу, – отвечаю я бабуле.

– Да, это так. Но как это происходит?

– Не знаю, бабуля, мне сейчас больно об этом даже говорить. Всю грудь давит, и что-то в моей груди так сжимается, что дышать тяжело.

– Эти твари в тебе разрушительные мысли запускают, да тебя же их развивать заставляют. Посмотри, сколько у тебя сейчас в голове мыслей?

– Много.

– А сколько мыслей жизни может быть в нас?

– Только одна, которая исходит из души.

– А чем являются для нас разрушительные мысли?

– Тем, что поедом едят наши души.

– И они делают в нашей душе что?

– Дыры… Причиняют нам боль.

– Итак, еще раз. Как гниль причиняет нам боль? – заостряет мое внимание баба Альфия.

– Запуская в нас разные мысли.

– Так, а эти мысли – наши?

– Нет. Чужие.

– А что делает с нами чужая мысль, когда мы ее принимаем за свою и когда ее в себе развиваем?

– Она уничтожает нас и заводит в тупик.

– Дак чем эти мысли для нас являются?

– Болью.

– Уже хорошо, – вздыхает баба Альфия. – А сколько может быть в нас мыслей жизни?

– Только одна.

– Вот мы и нашли основное, от чего ты отказываешься видеть: из-за дыры, пустоты – боли. А эти дыры образуются где?

– В нашей душе.

– А как дыры образуются в душе, когда душа цельная и там ухватиться не за что? – спрашивает меня бабуля.

– В душе есть какие-то другие пустоты…

– По-другому говоря – это другая боль, чужая мысль, да? – продолжает баба Альфия.

– А как эта «другая» боль появляется в нас? – любопытствую я.

– Самая первая боль появляется обычно в детстве: тогда, когда дитя еще находится в утробе, а иной раз она появляется и в самом зачатии.

– Это как!? – удивленно спрашиваю я бабу Альфию.

– Когда дитя приходит в семью, то, что ему необходимо сделать, чтобы жить в этом мире?

– Изучить этот мир.

– А как дитя может изучить этот мир?

– Приложив его к себе.

– Ишь, какой грамотный стал! Скоро докторскую защищать станешь?

Мы вместе смеемся, и баба Альфия продолжает:

– Отвечать на вопрос станешь или гадать?

– Отвечать… Дитя может изучить жизнь, ощутив жизнь своих родителей в себе.

– А как можно это сделать?

– Прожить жизнь родителей самому.

– Так. А как ты можешь ее прожить?

– Впитав в себя мысли мамы и папы да развивать их, строя свою жизнь.

– А наши мамы и папы имеют в себе чужую мысль, то есть боль?

– Да.

– А ты, впитав жизнь мамы и папы, вместе с тем впитаешь их боль?

– Да.

– Вот так и появляется впервые боль в дитя да открывает в каждом из нас ворота для того, чтобы к нам вернулась боль с прошлых наших жизней, да появилась новая…

– А что потом? – не умолкаю я.

– А затем боль развивается и постепенно уничтожает человека.