Шатающийся от усталости вампир так погрузился в свои мысли, что пришёл в себя, только оказавшись на полу. Совсем уж деревенский джинн, лопоча что-то на своём наречии, рухнул на доктора, а на джинна свалились не успевшие затормозить тупомордые гоблины из миграционной службы.

– Распоясались, нелегалы, – проворчал коллега Кирпачека хирург Гундарго, помогая ему подняться. – Недавно по ТВ показывали, как на границе задержали пятитонный ковёр-самолёт и конфисковали несколько тысяч кувшинов. Криминальные элементы пытались провести эмигрантов под видом антиквариата.

– Несчастные жители Джиннистана, – вздохнул Кирп, провожая взглядом нелегала, которому гоблины в чёрной форме миграционного надзора заломили за спину руки и волокли по коридору, иногда для собственного удовольствия награждая беднягу сильными оплеухами.

Беседуя, врачи направились к заветным дверям сестринской. Заветными для Кирпачека эти двери были ещё и потому, что за ними находилась новенькая медсестра с удивительно красивым старинным именем Сервиза.

Старшая медсестра Дреплюза, принадлежавшая к княжескому роду крылатых демонов, тут же взяла это юное создание под своё крылышко – как в прямом, так и в переносном смысле. Пробиться к красотке-медсестре через такой мощный заслон моментально вставшие в «стойку» холостые и не только холостые врачи не могли. Они издалека разглядывали прелести блондинки и облизывались, теряя надежду поговорить с ней.

Их можно и понять, и простить! Девушка была невероятно тонка в кости, высока и изящна. Другие вампиреллы буквально лиловели от зависти, разглядывая длинные клыки и большие, почти прозрачные ушки новенькой. Если благородной формы, заострённые кверху уши, завистницы ещё как-то бы пережили, то редчайший в природе нежно-розовый цвет волос и глаз приводил их в бешенство. Глаза у Сервизы были цвета утреннего весеннего неба, а волосы – цвета исчезнувшего в бездне экологических проблем бермудского плавающего одувана.

Небесно-розовый взгляд девушки сразил Кирпачека наповал, открыв его сердце для стрел Купидона. Сам Купидон – симпатичный маленький бутуз, незримо порхал рядом. Он сердито махал длинным хвостом с кисточкой на конце. У малыша даже рожки накалились от ярости, а из ноздрей вырывались струйки дыма. Дело в том, что поразив сердце Кирпачека, он никак не мог проделать того же с Сервизой. Стрелы любви, посылаемые кучной очередью, одна за другой вонзались в могучие телеса демоницы Дреплюзы. Этим и объяснялось то обстоятельство, что при виде Кирпачека пасть Дреплюзы разъехалась, образовав под заросшим длинной шерстью пятачком счастливую улыбку.

Гундарго и Кирпачек с недоумением переглянулись в ответ на эту, увиденную впервые, улыбку старшей медсестры и вошли в кабинет. Дреплюза вскочила со стула и, поразив всех, достала из необъятных размеров ридикюля кружок кровяной колбасы, присоединив его к сообща собранному позднему ужину. Это было редкое лакомство в среде низкооплачиваемых медицинских работников.

Кирпачек заметил свободное место рядом с Сервизой. Он, не веря своей удаче, сел на диван, но демоница умудрилась втиснуться между ними, подвинув юную медсестру на самый край своим огромным, обтянутым чёрными фирменными лосинами, бедром. Хирург Гундарго устроился напротив и круглыми от изумления глазами посмотрел на Дреплюзу. Потом улыбнулся. Приступ щедрости, столь необычный для демоницы, конечно поразил всех, но за тем, как ласково щебетала старуха, стараясь очаровать молодого вампира, было забавно наблюдать.

Дреплюзу за глаза называли «страшной» медсестрой, не только персонал больницы, но и пациенты, страдающие от бездушия этой ветеранки медицинской службы.