Ночью в лесу близ Цитадельфии особенно свежо, и звучит вся природа так, словно лучшие музыканты Востока заехали на опушку сыграть самую живую музыку на планете «Вода». Под оригинальное исполнение пернатых солистов танцевали маленькие сияющие девушки, размером с человеческую ладошку. Эти создания летели по лесу, чтобы насладиться запахом листьев (феи никогда не могли вдоволь налетаться по лесу на Юге, потому как в силу умеренного климата лето здесь длилось не дольше зимы). Лесные санитарки были нарядными в этот день, они надели свои самые прелестные платья из белых, красных или фиолетовых листьев канны. Лепестки были привязаны друг к другу за ниточки, и всю эту красоту приминали ручки летящих фей (чтобы на ветру не задирался подол, и не потому что фей смущает собственная женственность или нагота, но потому что лепестки загородят обзор).

Существ стало еще больше, они слетелись на свет мотыльков, начав крутить хороводы. Танцевали только девушки, и поблизости не было ни одного кавалера (не было ни одного задокументированного случая с обнаружением мужчин среди фей в принципе). Иногда крылья одной цветочной девушки врезались в прозрачные лепестки другой, но это не становилось проблемой, потому как у фей две пары крыльев (мамаша-природа обо всем позаботилась, так что никаких разборов полетов фей!). Одна из девушек ухватилась за другую так, что их отнесло в сторону. При всем этом они улыбнулись друг другу и, держась за руки, полетели в неизвестном направлении.

Между ветками просачивались голоса воздушных менестрелей жаворонков, и их трели не давали феям спокойно пролететь мимо (они то и дело посылали самцам воздушные поцелуи, а те (по-птичьи) смущались). Лес Цитадельфии создавал мелодию, без которой весь род фей вымер бы давным-давно (а это почти что произошло во времена, когда гномы, альвы и люди воевали и не спали друг с другом так массово и так охотно). Выходит, что искусство прижилось эволюционно.

Музыка леса стала пропадать, когда лепестки двух платьев вырвались на влажный воздух поля. Внизу, у входа на лесной концерт, танцевала Тишина, владелица этих пределов. Феи помахали ей, а черноволосая озарила их своей улыбкой (понятно, почему Харон постоянно думал про эту девушку, ведь один ее взгляд умиротворял сильнее дождя и моря, пробуждая скрытое желание сесть в поезд – высадиться у моря).

Феи набирали скорость, чтобы поскорее увидеть, что ждет их за полем сочной и влажной травы. В воздухе послышался ритм, но не такой, под который привыкли плавно кружиться девушки в канновых платьях. Под этот ритм было невозможно двигаться плавно, получая удовольствие от легких махов и поворотов в воздухе. Поле закончилось, и феи увидели гигантские каменные стены. В стенах были светящиеся дыры, в которых мелькали такие же существа, что и сами феи. Они действительно не были способны делать плавные махи, зато у них резво получалось трясти тем, чем феи никогда трясти не думали. Одна из порхающих дев попробовала новые движения, стараясь копировать поведение особи за каменной стеной. Вторая фея подлетела к спутнице, нелепо изгибающейся, чтобы положить свои ручки на бедра феи