– Да уж, – проворчал Волгин, – в таком столпотворении не до человека…

– Ты про брата? – сочувственно уточнил Зайцев. – Найдешь, все будет в порядке. А на полковника не злись. Он мужик хороший. Ну, солдафон, но тут уж ничего не поделаешь. Зато ты счастливый! У тебя брат есть. А у меня вот никого не осталось… Он в каких частях служил?

– Пехота.

– Тут пехотинцев мало… Я попытаюсь поузнавать, конечно.

Они встали в очередь. Солдаты на входе придирчиво изучали документы.

Волгин поморщился:

– Если не ускорятся, нам до вечера ждать.

– Прорвемся! – хохотнул Зайцев. – А с чего ты решил, что твой брат в Нюрнберге?

– Почту получил. А там штемпель: Нюрнберг.

– И ни обратного адреса, ничего?

Волгин отрицательно покачал головой.

– Надо в городе покрутиться, может, узнаешь что, – заключил Зайцев.

У ворот происходила смена караула. Шеренга солдат в советской форме промаршировала мимо Волгина и Зайцева, и Волгин вдруг увидел удаляющийся коротко стриженный затылок. Было в нем что-то до боли знакомое.

– Колька! – воскликнул Волгин и бросился к караульному.

Тот недоуменно обернулся.

– Простите, – пробормотал Волгин. – Обознался…

Зайцев подхватил его под локоть и повел ко входу. Они предъявили пропуска и прошли было внутрь, но Волгин вдруг резко остановился.

Он услышал, как почтенный господин в пальто и шляпе пытался объяснить на немецком американскому солдату, что приглашен, что у него специальный пропуск, и даже демонстрировал этот пропуск, но солдат даже глазом не вел.

«Трудности перевода», – подумал Волгин и поспешил на помощь господину в шляпе.

– Волгин, ты куда? – закричал ему Зайцев из дверей, но Волгин только отмахнулся.

– Он просит документ, удостоверяющий личность, – сказал Волгин на немецком. Господин в шляпе благодарно кивнул и поспешно извлек из внутреннего кармана паспорт. Охранник скользнул по паспорту взглядом и сделал знак: проходите.

Господин приподнял шляпу и вежливо поклонился охраннику, – который, впрочем, никак не отреагировал, – а Волгину господин сказал:

– Это очень правильно. Нужно проявлять бдительность. В наше время бдительность прежде всего.

Волгин стал подниматься по ступеням. Господин в шляпе двигался за ним.

– Спасибо за помощь, – сказал он. – Наконец-то мы дождались этого дня! Разрешите представиться: герр Швентке. Я из городской администрации.

– Капитан Волгин.

– Я хочу увидеть этих людей. Никогда не прощу того, что они сделали! А вы из России? У вас отличный немецкий!

Центральная лестница в вестибюле была запружена людьми. Черепашьим шагом Волгин и Зайцев двигались в общем потоке.

Вдруг толпа вскипела волной. Откуда ни возьмись появились солдаты в белых шлемах и стали оттеснять присутствующих в сторону, расчищая путь для какой-то важной персоны.

Зайцев недовольно нахмурился, но вдруг лицо его озарилось восторгом:

– Смотри-смотри! – по-ребячьи воскликнул он.

Окруженная охранниками, по лестнице поднималась светловолосая женщина в кремово-белом костюме и белой шляпке. Она была не юна, но очень стройна и изящна, а движения – отточенно-грациозны. Ее профиль, казалось, был высечен из прекрасного белого мрамора.

Вокруг вспыхивали блицы фотоаппаратов, репортеры махали руками и кричали: «Сюда, сюда посмотрите!», пытаясь привлечь ее внимание.

Женщина шла вверх по лестнице, скромно потупя взор, будто не осознавала, что весь этот шум происходит вокруг нее и ради нее. При этом на губах ее играла застенчивая, совершенно неотразимая улыбка.

«Она – писаная красавица», – подумал Волгин.

От нее исходил какой-то особый, нездешний свет. Она двигалась мимо, и ресницы ее трепетали.