Пока колеса ее чемодана, с глухим грохотом, катились по раздолбанному асфальту времён холодной войны, узнаем, что же произошло на выставке, чтобы больше не возвращаться к этому.

Накануне диктатора навестил главный религиозный управляющий. Среди прочего, он посетовал: приближается большой религиозный праздник, а у него нет религиозного чуда, чтобы многочисленным культовым клеркам было о чем вещать в культовых зданиях, телевизорах, интернетах, школах и воинских формированиях.

Одновременно диктатор вспомнил, ему докладывали о том, что некая статуя, на выставке, сносит предположительно его, диктаторову, голову. Об индексе своей популярности он вообще никогда не забывал.

Все эти мысли сошлись и представилось как он, подтянутый и решительный, проходит в зал под объективы телекамер. Но идол, порождение леваков – хипстеров, не посмеет взмахнуть своей косой. Ведь убить способен лишь человек особой породы…

Он вызвал начальника охраны и приказал обездвижить статую, но не ломать, а сделать так чтобы временно не работала. Весь свой замысел раскрывать, однако, не стал. Начальник поручил это своему заместителю, тот отправился к рабочим, которые занимались монтажом и приказал заблокировать механизм. Рабочие установили на место болты, предназначенные для транспортировки и отправились по домам. Только парни не слышали таких слов, как текучесть металла и не знали, что поворотный механизм был рассчитан для работы на карьерном экскаваторе.

Утром диктатор встал в бодром расположении духа, приказал отвезти свое тело на выставку. В сопровождении охраны и многочисленных шпиков, число которых превосходило количество посетителей, направился прямиком к статуе. Только взглянув на идола, внезапно понял, что ему совсем не хочется подходить ближе, потянуло назад, в уют лимузина. Но на него смотрели, глупо было бы сейчас развернуться и уйти. Уже рядом с куском зеленой бронзы его животная интуиция, десятилетиями помогавшая сохранять власть, нашептывала: «Что-то не так». Но тот же голос твердил, что если сейчас не подойдет, поймут: испугался, ослаб, можно нападать. Еще была возможность постоять поодаль, сразить всех заготовленной хохмой и убраться к себе. Но… все его шутки закончились. А ноги сами переступали: раз, два.

Вот он уже у подножия статуи. Глаза идола разгораются, он задает какие-то вопросы. Вкрадчиво загудели эвольвентные зубья шестерён. Вначале статуя была неподвижна, но внутри что-то стукнуло, спровоцировав хватательный рефлекс у тренированных охранников и коса стала медленно удаляться, сжимая пружину.

– Не может быть, они же все сделали точно, как обычно. Это, наверное, так и задумано.

Статуя задала последний вопрос. Ответ застрял у диктатора в горле – понял сейчас, в эту секунду, он ТУДА не хочет… Что угодно – предательство подельщиков, международный уголовный суд… Диктатор беспомощно оглянулся.

– Зачем я здесь? Что я здесь делаю?

Какой-то скалящийся, прыщавый подросток в толпе крикнул: «Да!». Раздались смешки. Титановая коса, погоняемая мощными пружинами, устремилась вперед. Начиная с этого момента ни одно существо, состоящее из костей, мышц и нервов не могло избежать встречи с нею. Окна, пол, зеваки, охранники закрутились с невероятной скоростью и так же внезапно все остановилось. Перед ним стояли чьи-то ботинки.

– Господи, прости мне все.

Ольга остановилась перед дверью в бункер. Резко пахло растворителем большое пятно свежей краски. Из-под серого цвета проглядывала закрашенная надпись: «НЕ ВХОДИ СЮДА». Приказав себе не думать, перешагнула порог. Где-то далеко заработал мотор, пятиметровая железобетонная дверь стала медленно закрываться. После того, как задвинулись стальные ригели за спиной, накрыла вялая безразличность.