– Ну и когти, – поежился Джойс. – Как я их не заметил-то?

– Никто не заметил. Они отводят глаза. Всем, всегда. Давай, помогай, что ли.

– Мерзость, – протянул Джойс, но упираться не стал, да и делов-то было немного: замотать в мешковину, поднять, погрузить…

Тварь вывезли на телеге – Дэф нырнул куда-то в чужой двор и привел вялую кобыленку, запряженную в самую простецкую деревенскую повозку – капусту да хлеб возить только. Вывезли за город, насобирали веток и сухой травы, выплеснули галлон керосину, прихваченного там же, где и лошадь. Подпалили, долго откашливались от едкого дыма. Потом Джойса все-таки вывернуло – не столько от густой склепной вони, сколько от осознания: а ведь каких-то полчаса назад он мог превратиться в такой же мешок кожи и тонкой прослойки мяса, как то, что осталось от бедолаги Кука.

– Как, собственно говоря, ты меня нашел-то? – Джойс задал наконец вопрос, который занимал его ничуть не меньше основного – что же за чертовщина такая творится.

– Довольно просто: вернулся в кабак, не застал тебя. Ну, Сэм говорит, что ты с забулдыгой каким-то ушел. Удивился еще – забулдыга-де назвался тебе Томом Куком. Что Том пропал – я тебе уже говорил. Разумеется, узнать в этом типе Тома было сложно, и потому Сэм решил, что забулдыга просто жулик, а потому пожал плечами и хмыкнул – этот Джойс вроде не похож на того, кого легко ограбить, за себя постоит, небось. А, каково?

– Ну, в общем-то так и есть, – хмыкнул и Джойс.

– А я вот не могу толком объяснить, что мне тут же не понравилось, но чувство такое мерзкое накатило, знаешь, как когда ты не видишь врага, но точно знаешь: тебя держат на мушке. Стоишь, крутишь головой и чуешь, как смерть щекочет загривок?

Джойс молча кивнул – он прекрасно понимал, о чем речь.

– Вот я и решил все-таки не пускать дело на самотек. Ну, Сэм показал, в какую сторону вы побрели, еще крикнул вдогонку: да они пьяные оба, поди в канаве какой найдешь! Не понял, стало быть, что мне не понравилось. А я все думал – успею, нет? Успел, гляди-ка.

Джойс криво усмехнулся. Чувствовал он себя на редкость глупо и паршиво – и, по-хорошему, должен был бы поблагодарить О’Нила, но сил на это все никак не мог найти.

– Я не мог промахнуться, – задумчиво проронил Джойс, все еще глядя в костер.

– Ты и не промахнулся. Их не берет простое оружие, – устало повторил Дэф. – Никакое, если верить дедовым историям.

– М-да. Выпить бы…

Дэф с сомнением покосился на Джойса, но только пожал плечами:

– Ага. Сейчас эта гадина дотлеет вот – и поедем, асьенда не так уж далеко. Кобылу поутру старику Хуану Джим вернет… работник мой. И коня от Сэма заодно заберет.

– То есть ты меня в гости приглашаешь?

– А тебе хочется тащиться через весь город в свою съемную нору, и всю ночь трястись с кольтом под подушкой, вспоминая раз за разом – простые пули все равно не берут эту койотову отрыжку? – поинтересовался Дэф, моментально снова став похожим на самого себя.

– Вообще-то я планировал налиться по самые брови и уснуть мертвецки пьяным… но чую, что-то получится с трудом. Я-то думал, всякого повидал!

– Я тоже. Бывал в скверных историях, но равных по мерзости вспомнить что-то сходу не могу.

– Вот и я. Дэф, у меня точно не едет крыша?

– Разве что у нас всех одновременно.

Дэф помолчал и мрачно добавил:

– У всего города.

Джойс начал слегка задремывать уже в повозке – устал пялиться в темноту, с трудом различая дорогу и очертания холмов. Луна окончательно утонула в пене густых облаков – непогода собирается, что ли? Вот сожрал бы меня этот выродок, сонно думал Джойс, прошел бы дождь, смыл следы… и никаких больше проблем, поисков, прочего. Тишина и темнота… Вздрогнул, сообразив – шиш тебе, а не тишина. Сожрал? Или ходил бы в твоей личине? Да какая разница, отмахнулся сам от себя Джойс. Все равно никто не опечалился бы.