– Своими словами, господин Лю, вы рискуете навлечь на себя обвинения в нарушении правил общения с высокопоставленными лицами.

– За что же? Я ничего не сделал. Как доверенное лицо своего учителя, я просто пользуюсь правом встретиться с его обвинителем. Но поскольку этот донос можно считать анонимным, раз уж доносчика тут нет… – Лю Синь заглянул за спину судьи с двух сторон, словно выискивая еще одного участника судебного процесса. – То тогда незаконно обвиненный должен быть освобожден немедленно.

Судья внезапно усмехнулась краем рта, в глазах блеснуло пренебрежение.

– Господин Сяо обвиняется не только в одном преступлении о сговоре и подстрекательстве с целью убийства ста четырех человек. Ему также предъявлено обвинение за невыдачу домочадцев. Господин Сяо уже три дня упорно отказывается снимать защитные заклинания со своего дома, чтобы мы могли допросить всех тамошних жителей[4].

Подобная новость, казалось, застала Лю Синя врасплох. Бросив взгляд в спину Сяо Вэня, понурившего голову, Лю Синь опустил глаза в пол, слегка поджимая губы и выдавая тем самым свое напряжение. Острый взгляд судьи, уловивший тень этих эмоций, тут же вспыхнул. Вмиг ее аура, что и до этого была тяжелой, вдруг сделалась ужасающей. Даже главы гильдии вжали головы в плечи, едва увидев выражение ее лица.

За несколько мгновений придя в себя и сосредоточившись, Лю Синь еще раз посмотрел на спину Сяо Вэня и снова вскинул прохладный взгляд на судью.

– Возврат обвинений, – громко сказал он, чтобы все в зале слышали.

– Что? – Судья наклонила голову набок, полагая, что ей показалось.

Лю Синь сделал два шага вперед, глядя ей в глаза. Заведя руки за спину, он заговорил, уверенно произнося каждое слово:

– Я возвращаю вам обвинение, госпожа судья. Если вы не можете предоставить доносчика, то по суду Яотина донос признается ложью. Ответственность за такой донос несет тот человек, который его осуществил. – Он подался вперед. – А это именно вы.

Тишина, повисшая в зале, позволила расслышать даже шелест одинокого лепестка вишни, упавшего между юношей и судьей.

Лю Синь видел, как ее глаза, цветом напоминающие горькое рисовое вино, становятся совсем белыми, словно покрываясь инеем. Женщина не моргая вглядывалась в лицо наглеца, посмевшего кинуть ей обвинение при всей гильдии, тем самым впервые за долгие годы словно обмакнув ее в грязь. Лю Синь, не прерывая зрительного контакта, едва уловимо дернул уголком губ, слыша оживающие голоса. Теперь главы гильдии бросали в сторону судьи совсем иные взгляды. Судья сжала кулаки под широкими тяжелыми рукавами, тоже слыша шепотки глав и ловя боковым зрением надменные выражения на их лицах.

В этот момент в зал вернулась На Сюин. Торопливым размашистым шагом она подошла к подножию места главы.

– Стражники не пропускали этого человека, – сказала главнокомандующая, окинув Лю Синя тяжелым взглядом. – Он тайно пробрался на территорию резиденции.

Судья усмехнулась, глядя на прикрывшего глаза юношу. После чего стиснула зубы и развернулась, взмахнув черными широкими рукавами.

– Убрать заключенного и взять под стражу этого человека! На рассвете господина Лю ожидает дознание на Единении душ!

Молчавший три дня Сяо Вэнь вдруг принялся вырываться из пут изо всех оставшихся сил. Вскинув взгляд на судью, он дрожащим голосом закричал:

– Нет! – В глазах его бушевал ураган мольбы и страха. – У нас был уговор! Не трогайте его! Я приму все наказания!

– Вэнь-гэ, – позвал Лю Синь. Когда лекарь мигом обернулся и встретился с ним глазами, он продолжил, силясь улыбнуться: – Учитель и ученик должны идти рука об руку и разделять каждый ломоть хлеба и каждый удар на своем пути.