Очевидно, эта шкодливая мысль отразилась на моем лице таким же выражением, и Вяземский это заметил. Его бровь удивленно изогнулась, и создалась иллюзия какого-то тайного единения. Будто мы союзники.

Но Вяземский есть Вяземский.

- Илона, конечно, собираюсь.

11. Глава 11

И не только с этим разобраться.
- Здрасьте, - раздалось за спиной. Герасим сегодня явился на "службу" раньше времени. - А чё это у вас тут за собрание?
Пацан хоть и понимал, что его привычное окружение и общество - это совершенно разные эко-системы и в обычной жизни у него нет шанса заглянуть даже в щёлочку в быт обеспеченной семьи, но никак это понимание не проявлял.
Он не панибратствовал, но и особого пиетета не выказывал. И это мне нравилось. Такой современный Гекльберри Финн. Ну посмотрим.
- Да вот, няню вашу увольняем, - бросил я гранату в колодец.
Маша-Ромашина коротко вдохнула и наделила меня таким взглядом, что если бы я был бумажным, то уже полыхал бы вовсю синим пламенем.
Она закусила нижнюю губу, очевидно, чтоб не расплакаться, торопливо погладила Лушу по голове и шепотом на ухо сказала:
- Луковка! Ты лучший ребенок на свете. Не верь, если кто-то скажет другое.
Потом самообладание ее покинуло , и она ринулась наверх. Наверно, собирать вещи.
- Мария! - придав голосу железа, окликнул ее. - Я вас не отпускал.
- Да идите вы к черту, барин! - выкрикнула она и не остановилась.
Пришлось сделать вид, что зачесался глаз, чтобы скрыть усмешку.
Конечно, посыл к черту я б никому не спустил, тем более прилюдный. Но ее "барин" меня не просто обезоружило. Оно пробудило какой- то пацанячий драйв. Захотелось догнать ее, сгрести в охапку и торжествующе заорать: "Ага! Попалась!"
Картинка была настолько маняще привлекательной, что я вынужден был тряхнуть головой, чтоб отогнать видение. Черт знает что это такое в голову лезет... Помогла и Луша.
- Маша, я с тобой! - взвизгнула она и поскакала вдогонку.
- А чем она провинилась? Мы с Луковкой ее слушаемся, учим все, - сосредоточенно разглядывая свои видавшие виды кроссовки, пробормотал Герасим.
- Есть другие прегрешения. Она натерла перцем полотенца Илоны Эдуардовны.
Герасим задышал, как паровоз, переминаясь с ноги на ногу.
- Это не она, - он наконец выдавил из себя то, что я и так знал.
- Ты владеешь какими-то тайными знаниями?
- Владею.
Потенциальный хулиган, который уже настроился было на тюремную карьеру, неожиданно покраснел.
- Ну пойдем, расскажешь,- усмехнулся я.
- Я тоже имею право знать! - Илона воинственно задрала подбородок и двинулась к моему кабинету, чтоб принять участие в дознании.
- Идите, догоню.

Я позвал Дениса. Ему, как более деликатному, я и поручения давал такие же.

- Зайди к Марии и успокой ее. Скажи, что я ее не увольняю.

- Босс, конечно, не мое дело, но как-то часто вы используете прием «увольняю-не увольняю», - помявшись, нерешительно произнес он. – Девчонка ж хорошая. Никто на Луковку не мог управы найти, а она с ходу!

- И ты туда же?! Луковка в огороде растет, а моя дочь Лукерья! – мой ответ получился излишне резким.

- Виноват, - откозырял Денис, а меня начала грызть совесть. Ну Маша же сходу дала прозвище, которое не в бровь, а в глаз. Луковка же и есть – и слезы от нее, и лукавинка. И оно мне тоже нравится, и это не может не злить. За столько лет никому и в голову не пришло так мило и характеризующе назвать малышку. И вообще, все, что делает эта Маша-Ромаша, - это разрыв шаблона. Она меня, старого больного волка, пробивает на эмоции, выводит из состояния комфортного душевного анабиоза.

Но с другой стороны, я уже не в том возрасте, чтоб поддаваться минутному очарованию, зная, какие последствия могут быть. Маша-Ромаша вроде бы решила одну мою проблему, но создала другую. Мне не нравится, что она занимает так много места в моей голове.