- Гавриловна, пропусти, умоляю, - шепчу я, узнав в строгой бабке свою давнюю коллегу.

- Ой, Полька, ты? – всплескивает она руками. – Я же тебя сто лет не видела. Говорят, что ты за богатого старика вышла.

- Вышла, Гавриловна, вышла, - причитаю я. – А теперь сбежать хочу. Пропусти меня, пока не хватились.

- Накушалась сладкой жизни, - понимающе кивает старуха и, схватив меня за руку, тянет в другую сторону. – Я сейчас с нашим водителем поговорю. Он тебя до вокзала подбросит. Все равно ему ехать мимо. Только белый халат накинь, чтоб не мелькать перед камерами…

Примерно через час, оказавшись в шаттле, я понимаю, как мне повезло. И когда электричка трогается, покупаю билет до Стамбула. Почему именно туда? Самый ближайший рейс. И от Турецких авиалиний Шмелев вряд ли добьется ответа.

Потом решу, куда дальше. Сейчас главное убраться по добру по здорову.

- Подальше-подальше, – стучат колеса.

- Беги, не оглядывайся, - трепыхается сердце.

- Ты где, котенок? – приходит сообщение от мужа. – Тамара тебя что-то потеряла.

- Я в туалете, - пишу, не задумываясь о последствиях. – Скрутило сильно. Видимо, за завтраком семга была несвежая.

- На каком этаже?

- На третьем.

- Какого тебя туда занесло?

- На четвертом было занято.

- Ладно, я уже в самолете, - пишет муж и отправляет мне смайлик с нимбом на башке. – Никуда не отходи. Стой, где стоишь. Сейчас Тамара и Марина тебя найдут. Они с ног сбились. Две идиотки.

11. 11

- Хорошо, Федор Ильич, - искренне заверяю я. И выкинув в аэропорту айфон, подаренный мне Шмелевым, достаю из-под подкладки новый телефон с купленной на имя сестры симкой.

До последнего оглядываюсь по сторонам, опасаясь людей Шмелева или его самого. Но самолет дорогого мужа, судя по табло, уже вылетел в Цюрих. А мой, до Стамбула, взмоет в небо через каких-то сорок минут.

«Боженька, пронеси! – умоляю я, входя в туалет. Здесь уж точно невозможно напороться на охрану Федора. И когда я самой последней прохожу на посадку, с души обрывается камень. Здоровый такой булыжник.

Я свободна! Свободна-а!

Самолет набирает высоту, а я смотрю на удаляющиеся дома и дороги, на поля, больше напоминающие зеленые и желтые квадратики.

«Удрала, - поет душа. – Как быстро меня найдет муж? – задумываюсь лишь на минуту. – То, что Шмелев меня когда-нибудь вычислит, я ни на минуту не сомневаюсь. Но время – деньги. Главное выиграть месяц-другой, найти нормального адвоката и подать на развод. Сама процедура не хитрая. Вот только удастся ли мне развестись с мужем, или Федор Ильич, подкупив судей, снова запрет меня в своем доме и после показательной экзекуции приступит к воплощению в жизнь своих великих планов?

Под гул двигателей я вспоминаю тот день перед самым Новым годом, когда уже почти на выходе из роддома меня догоняет Светка Слепцова.

- Ковалева, ты домой? – кричит она, зычным голосом останавливая меня в предбаннике.

- Ага, - киваю я, радуясь, что смена закончилась.

- Сгоняй в лабораторию, Поль, - просит меня Светка, протягивая пробирку. - Анализ крови по цито. Там у роженицы кровопотеря. Нужно срочно…

- У нас всегда все срочно, - бурчу я и, кинув сумку на подоконник, на всех парах несусь через больничный скверик в лабораторию. Еще и пробирку впереди держу, как эстафетную палочку.

Я не сразу понимаю, что случилось, когда меня в бок ударяет тяжелый бампер Рэндж Ровера и дикая боль пронзает бедро. Меня заносит сначала на капот, а потом на асфальт. Разбивается пробирка, заливая кровью мое пальто.

- Смотри, куда прешь, - орет на меня выскочивший из-за руля водитель. – Тут до роддома уже близко, Федор Ильич, - мрачно сообщает вышедшему следом пассажиру. – Вы пока Настену заберете, я тут разрулю.