К счастью, мне не пришлось обегать все медицинское учреждение в поисках матери, потому что увидела ее там, где и ожидала увидеть, она сидела под одной из палат на диване. Она была разбита горем, расстроена и бледна, но появление меня на горизонте хотя бы на пару секунд поселило улыбку на ее лице. Что уж говорить о наших объятиях, которые и в повседневной жизни были всегда крепкими, даже если мы просто встречались в конце дня в нашей квартире, а в такой тяжелой ситуации эти объятия заменяли все на свете. Они были лучиком теплого солнца посреди пасмурного дня.

– О, и вы здесь, – мать заметила, что я пришла в эту больницу не в одиночестве, и сначала обняла Марата крепко-крепко, словно он ее родной сын, а потом и Александра, что поразило меня до глубины души. Ну ладно, с мальчиком все было понятно, родная проводила с ним много времени почти каждый день и думаю уже настолько сроднилась, что можно было считать, что Марат — это частица ее жизни. Но я явно не ожидала, что будет такое теплое приветствие с отцом мальчика. Неужели он настолько порядочный и добрый человек, что мама не скрывает своего прекрасного отношения к нему? Или она под действием эмоций? Или я придираюсь уже к таким довольно нормальным, человеческим и ничем не примечательным отношениям?

- Зоя Константиновна, как там ваша мать? Все пока хорошо? - Эй, вообще-то я первая хотела спросить у матери о бабушке, а этот индюк мало того, что какого-то черта поперся за мной, да еще и сейчас перетягивает внимание на себя. Это что еще что за наглость такая?

– Да, Саша, уже гораздо лучше. Сейчас она отдыхает и скоро должен прийти врач, который завтра будет делать ей операцию. Говорят, что дело шло не на часы, а на минуты... Если бы чуть позже, то... - Мать не смогла договорить, потому что на глазах выступили слезы, а через секунду они непрерывным потоком покатились по ее щекам, а сама она начала всхлипывать.

- Мамочка, все будет хорошо, успокойся, все будет хорошо, - я бросилась успокаивать мою родную, потому что не могла просто стоять и наблюдать за тем, как страдает моя вселенная. В такие моменты мне хотелось сделать все от себя зависимое и независимое, только бы мать перестала плакать и успокоилась. Так как эта картина была до крика болезненна. Меня словно разрезали на частицы ножом для бумаги.

– Зоя Константиновна, а как зовут врача, который будет делать операцию вашей матери?

Ну уж чиряк, никак не может успокоиться и постоять молча на месте. Лучше бы учился у своего сына, который хоть и мал по возрасту, но настолько тактичен и воспитан, что тихонько стоит и не вмешивается во взрослые дела. Хотя если бы он что-то спросил, это было бы нормально, потому что это все-таки ребенок, а не здоровый мужик, которому уже есть тридцатка или около того.

- Врача... Если не ошибаюсь, то Валерий Никитович... или Михайлович.

Ладно, дятел, все же я не буду тебя полностью смешивать с грязью. Мать успокоилась на некоторое мгновение, чтобы вспомнить, как отчество величать врача, и за это уже тебе спасибо.

- Может, Валерий Николаевич? Опрыскин Валерий Николаевич? – Александр сейчас обращался к матери, как учитель наталкивает школьника на правильный ответ, так же и мужчина подсказывал моей родненькой, как зовут лечащего врача, который должен провести завтра операцию моей бабушке.

- Да, точно, Валерий Николаевич, - закивала утвердительно мать, а я удивилась тому, откуда Александр знает данного врача, - а почему ты спрашиваешь?

- Вы пока побудете с Маратом, хорошо? Сынок, пока будешь с тетей Зоей и Дианой, а я скоро вернусь, договорились? – Мужик присел возле мальчика и начал с ним договариваться на берегу, чтобы не возникло никаких проблем в дальнейшем.