– Дарья, – вновь повторил он, приблизившись. – Мы ожидаем только вас. Мы можем идти?

– Полагаю, что да, – неуверенно протянула я. – А дети уже там?

– Да, но ваш приход станет для них неожиданностью. Я решил сделать им сюрприз.

Мне крышка!

– Оу, – выдохнула я и приоткрыла рот. – Надо же, какой вы внимательный дядя!

– Не люблю лишних комплиментов, – неожиданно жестко одернул меня он, видимо, приняв мои слова на свой счет, но я это сказала от полнейшей растерянности.

– Больше таковых не будет, – мгновенно заверила я, – просто я удивлена вашим поведением, не более того. Не подумайте чего-то лишнего.

– К вашему счастью, я не успел ничего подумать. А теперь прошу вас, пройдемте на борт.

Он еще не сказал им. Я никак не могла понять, хорошо это или плохо. С одной стороны, они не успели продумать план и на моей стороне эффект неожиданности. С другой стороны, они будут в такой ярости, увидев меня, что я ничего не успею им объяснить, а Макс все тут же поймет. Впрочем, в этом случае есть один положительный момент – мы в самолете и за борт он меня не выбросит.

Или выбросит?..

Надо разузнать по поводу парашютов как можно скорее.

Все же я взошла на борт небольшого самолета, какие видела только по телевизору. Первые несколько секунд ушли на то, чтобы осознать реальность, а вторые – чтобы встретиться с непонимающими взглядами близнецов. Сделав как можно более извиняющийся вид, я постаралась улыбнуться. Ольга, секретарь Макса, сидела в самой дальней части и неотрывно смотрела в планшет.

– Карл, Клара, смотрите, кого я привел! – торжественно воскликнул Макс. – Вы рады?

Несколько секунд дети осознавали весь масштаб своей «радости», а потом Карл растянул губы в зловещей улыбке. Я почувствовала себя героиней фильма ужасов. Клара все еще надеялась, что это шутка, поэтому ничего не могла ответить.

– Не то слово, – выплюнул Карл и посмотрел на меня. – Дарья, я бы хотел с вами поговорить.

От его делового тона даже Макс растерялся. Он перевел удивленный взгляд с племянника на меня и обратно, после чего кивнул, словно разрешения спрашивали именно у него. Хотя, может, так и было, я ж не знаю. Но меня бесцеремонно схватили за руку и потянули в подсобку для стюардесс. Стюардесс, кстати, тут не было, мы были одни, зашторенные тяжелой портьерой.

Надеюсь, Макс нас не подслушивает.

Эти же мысли возникли и в голове Карла – он выглянул из-за портьеры и, удостоверившись в конфиденциальности нашей беседы, обернулся ко мне:

– Мы же договаривались!

– Придется внести некоторые коррективы, – лаконично ответила я, смекнув, что единственно верная тактика поведения с этими детьми – деловая.

– Какие? – уперев ручки в бока, спросил Карл.

– Например, поправку в первый пункт. Помнится, там не обозначалась дата, а теперь мы внесем туда точное число, скажем, июль следующего года.

– С какой это стати? Мы договаривались на один день! Мы свою часть договора выполнили!

– Видишь ли, у вас не было непреодолимых обстоятельств, – протянула я, не в силах поверить, что веду диалог с ребенком.

Казалось, что разговариваю с работодателем. Упертым и умным.

– Не было, – согласился мальчик и догадался: – Тебя принудили?

Пришлось солгать:

– Да, – с тяжелым выдохом подтвердила я. – Твой дядя – влиятельный человек. Мне пришлось заключить с ним договор. Признаюсь, условия для меня выгодные…

– Другие он не предложит, – подтвердил мальчик.

– Да, ты прав, – кивнула я. – Так что мне теперь придется целый год быть вашей няней. Мы втроем оказались в весьма стесненных обстоятельствах.

Главное давить на то, что меня все это тоже не радует. Быть может, проникнется сочувствием. Господи, до чего я докатилась! Выманиваю сочувствие у ребенка!