Послонявшись по квартире, я вошла в спальню Ромы, но на пороге остановилась. Совсем недавно это была и моя комната, сейчас обо мне ни единого напоминания. На тумбочке с моей стороны гора хлама — документы, карточки, разве что носков не хватает.

Сама того не желая, представила бывшего мужа с Камилой на бледно-голубых простынях. Сердце снова кольнуло, да так, что боль показалась физической. Горло сжала невидимая холодная рука. Это бельё выбирала я, эту постель, чёрт побери, выбирала я!

Задыхаясь от гнева, от боли и обиды, я побыстрее ушла в гостиную и начала раскладывать под ёлкой купленные подарки. Несколько погремушек, яркий шуршащий браслет и коробка для Ромы.

— Дура ты дура, — сказала сама себе, расправляя бант. — Он тебе нож в сердце, а ты ему…

Дорезая оливье, я посматривала на часы. В холодильнике ждала свёкла с черносливом и любимая Ромина селёдка под шубой, в духовке доходило мясо. Рома всегда говорил, что такой вкусной селёдки, как готовлю я, он нигде не ел. Только шёл уже десятый час, а он ещё не приехал и больше не позвонил. Несколько раз хотела позвонить сама, но останавливалась и напоминала себе, что и его любимая селёдка, и мясо, и марципановые конфеты — всё это я для себя. И что из того, что я далеко не фанат селёдки?

Закончив готовить, снова посмотрела на время, потом на телефон. Постепенно начинали одолевать сомнения. Звонить бывшему мужу не стала, а вот сообщение с вопросом «Должна же я знать, во сколько ты будешь?» всё-таки отправила и, не дождавшись ответа, пошла приводить себя в порядок.

Сытый Денька спал и знать не знал о моих внутренних метаниях. Я задержалась возле его кроватки, положив руки на бортик. Да, точная Ромина копия. Его мама показывала мне детские фотографии: один в один. Только где Рому носит?!

***

За десять минут до полуночи я не выдержала.

— Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, — отрапортовал мне бездушный голос.

Я положила телефон на край стола и взяла шампанское. На экране телевизора появился президент. Как обычно подтянутый и уверенный, несмотря на возраст. Пока он говорил, я разматывала проволоку на горлышке любимого сладкого «Асти».

Абонент недоступен, будь он проклят! Наверное, мчится к сыну через пургу из Сибири без навигатора! Заблудился в зимней ночи, сбился с пути!

Президент закончил речь, начали обратный отсчёт куранты. Дико захотелось, чтобы проснулся Денька. Тогда бы у меня появился повод взять его на руки, но радионяня молчала.

Пять, четыре…

С последним ударом я открыла шампанское.

— С Новым годом, — сказала сама себе и наполнила бокал.

Дениска всё-таки проснулся. Салюты гремели так, что не спасали даже пластиковые окна. Я вытащила его из кроватки и, завернув в одеяльце, принесла в гостиную. Свет нам заменил включённый телевизор и огоньки ёлки. Моё платье малыш не оценил, да и мне было уже плевать. Вместе с Денисом присела у ёлки и открыла одну из коробочек. Надела разноцветный браслет с мягкими бубенчиками.

— Смотри, — показала Дениске. — Нравится?

Ему понравилось. Он ухватился за бубенчик и потянул к себе. Я отняла руку и покачала ею в воздухе.

— С Новым годом. — Сняла браслет и отдала ему. — Это для тебя подарок. Надеюсь, что тебе и правда нравится.

Остальные коробочки открывать не стала. Глазки у Дениса слипались, энтузиазм погас быстро. Сидя под ёлкой, я покачивала его, а из телевизора звучала до боли знакомая песня.

— Мне нравится, что вы больны не мной, — затянула я вместо колыбельной. — Мне нравится, что я больна не вами…

Денис засыпал. Песня кончилась, я замолчала и просто укачивала его, невидящим взглядом смотря в телевизор.