- Ложись назад! – Кирилл забрал у меня стакан из руки, а затем достал какую-то банку с коричневым содержимым. – Сейчас разотру тебя, а то ты полночи прокашляла.

Невзирая на протесты, он уселся верхом в районе моих бедер, прижимая и без того слабое тело к кровати, затем распахнул халат, стягивая его с плеч, что я даже пискнуть не успела, отвел руки, которыми я пыталась прикрыть грудь, и рыкнул:

- Да лежи смирно, коза! От кашля тебя разотру!

Я хотела было сказать что-то резкое, но приступ кашля одолел меня, сотрясая и почти разрывая грудную клетку. Что ж такое-то? Как можно было умудриться так быстро заболеть?

Кирилл дождался, пока приступ стихнет, а затем набрал вонючей субстанции на пальцы, плюхнул мне в районе грудины и принялся растирать двумя руками, прокатывая их между грудей, лишь изредка задевая чувствительные съежившиеся от холода соски. Лицо его при этом было таким, будто он козу свою доил – хмурым и сосредоточенным. Мда… лежишь тут голая, сверкаешь всеми прелестями, а мужик словно бревно отесывает.

- Что это за гадость? – поморщилась я, отводя нос от вони.

- Тарбаганий жир, - коротко бросил мужчина в ответ.

- Фу!

- Не фу, а помогает от кашля! – возразил он спокойно, запахивая халат, но не спеша слазить с меня и разглядывая сверху. - Откуда ты взялась-то, Танька?

- На вертолете прилетела, - брякнула я, обидевшись на тон, которым была произнесена последняя фраза.

- На вертолете! – передразнил он, а затем слез с меня. – Как тебя угораздило вообще согласиться? Я понимаю, страшная бы была, невостребованная, а ты вон явилась фифа московская хвостом тут крутить. Шмотки дизайнерские, телефон дорогущий, писька лысая!

- Господи! – я даже приподнялась возмущенно. – А писька-то тут при чем? Хамло! Другой бы промолчал!

- А то! – Кирилл все же слез, сверкая глазами. – Для себя, что ли, ты это все приготовила?

- Для тебя! – огрызнулась я, снова падая на подушки. – Что бы меня в бане разглядывал и попрекал потом. Может, откинуть одеяло, а то ты не все, наверное, разглядел?

- Откинь! – нагло ухмыльнулся мужчина, скрещивая руки на груди и кивая. – Полюбуюсь, отчего нет.

- Хамло! Уйди отсюда!

Кирилл внезапно захохотал, пошел к выходу, потом обернулся в дверях:

- Ты ж не забыла, что проиграла мне партию в шахматы? Проверю сегодня, в трусах ли ты. Спи, горе луковое, выздоравливай, чуть позже супом накормлю тебя.

Он закрыл дверь, а я еще долго прислушивалась к шагам, скрипу ступеней, возмущенно пыхтела, вспоминая взгляд Кирилла, а потом внезапно увидела свой чемодан, стоявший у стены. Принес, надо же!

Кое-как поднявшись, доковыляла до него, сбросила халат прямо на пол и быстро натянула трусы и майку, сразу же почувствовав себя более уверенной. Ну не будет же он больную женщину проверять? Или будет?

16. 15

Болела я долго и вкусно. Это в цивилизации всех кормят горькими таблетками, а тут, посреди тайги, можно было упиваться морсами и бульонами, а также страдать, лежа в кровати, глядеть в окно, куда стучат сосновые ветки, колыхающиеся от порывов сентябрьского ветерка, а по вечерам с недовольным видом выносить растирание моей груди вонючим тарбаганьим жиром. Дойдет до того, что я спать не смогу потом без этого вот. Кирилл словно по расписанию садился рядом со мной, плюхал шматок дурно пахнущей субстанции и возил ладонями от ключиц почти до пупка.

- Слушай, а ты не извращенец случайно? – температура спала до приемлемой, и я была готова к диалогам.

- А? – словно вынырнул он из мыслей, потом нахмурился. – Ты с чего взяла это?

- Пялишься на мою грудь каждый вечер, но еще ни разу не сделал попыток… ммм… ну…