Стыдно-то как! Нет, не перед Лазаревым. Хотя и перед ним тоже, но совсем чуть-чуть. Мне перед Кариной совестно, что совсем о ней забыла. Девочка наверное испугалась и теперь навряд ли к себе подпустит неуравновешенную няньку, которая не может держать себя в руках. Услышав что говорила своему собеседнику мать, я напрочь забыла все рамки приличия и испортила ребенку чудесный выходной. И теперь чувствовала себя настолько гадко, что в пору было сквозь землю провалится.

- Спасибо, что спросила! – съехидничал Игорь, уличая меня взглядом во всех смертных грехах сразу. – Кажется, до недавнего времени тебя нисколько не волновало то обстоятельство, что Карина присутствовала при скандале, который ты устроила.

Что ж! Правда на его стороне, и я полностью принимала на себя вину и ответственность за то, что сорвалась. Теперь мне хотелось одного – поскорее извиниться перед малышкой и хоть как-то загладить свою вину. Но глядя на широкую спину Лазарева, который уже успел облачиться в свое пальто и шагнуть к выходу, меня начало терзать смутное подозрение, что к девочке меня больше не подпустят. От осознания что я могу больше не увидеть малышку, которая еще сегодня утром так доверчиво прижималась ко мне в кровати, когда мы досыпали после ночных кошмаров, стало горько.

До слез горько! Пока бежала вслед за Игорем на стоянку, обдумывала, что буду говорить в свое оправдание, но в голову как назло ничего не приходило. Перед глазами до сих пор стояло виноватое лицо матери и надменно-отстраненное ее любовника Степана.

Как же противно от всей этой ситуации, как больно и горько за отца, который абсолютно точно не заслуживает такого отношения!

Просто бред какой-то! Как можно оставить человека, которого любишь, один на один с бедой? Как можно променять мужа, пусть и больного, но того, который всю жизнь тебя содержал, пылинки с тебя сдувал, любил и ценил, на какого-то Степана?

Внутри поднималась такая волна отчаяния и боли, что я просто перестала сдерживать жгучие слезы, которые душили меня все то время, пока я пыталась вразумить мать. Горячие соленые дорожки струились по лицу, а я их даже не смахивала. Обидным было и то, что деньги, которые дались мне тяжким трудом, уходили куда угодно, только не на лечение отца.

- Садись в машину! – не оборачиваясь приказал Игорь.

Я вздрогнула от его грубого указания, но спорить не стала – открыла пассажирскую дверь и забралась во внедорожник.

- Куда мы? – глухо спросила я, вытащив из кармана куртки небольшую пачку бумажных салфеток, чтобы вытереть неприятную мокроту с лица.

- Отвезу тебя к отцу… - сухо и безэмоционально ответил Лазарев и завел двигатель.

«Что значит «к отцу»? Это чтобы насовсем отвезти или просто повидаться? Хотя если насовсем хотел, то сначала поехали бы за моими вещами… С другой стороны, существует доставка и мои вещи он сможет позже передать с курьером…» - неприятные мысли роем проносились в голове, заставляя мое сердце гулко наращивать темп.

Хотелось спросить, расставить все точки над «i» и выдохнуть с облегчением, но я упорно молчала все больше взращивая напряжение и тревогу внутри. Молчала скорее из-за страха, что мои предположения подтвердятся и придется попрощаться с девочкой, к которой я за последних два дня прикипела всем сердцем.

- Ты дрожишь. – Игорь бросил взгляд на мои колени, которые действительно мелко подрагивали. – Замерзла?

- Н… нет. – оказалось челюсти тоже свело нервной судорогой.

Ехали мы всего-ничего – пару минут. Игорь вел машину спокойно и расслаблено, человеку со стороны могло запросто показаться, что он абсолютно нейтрально относится к тому, что я устроила в кафе. Но я-то знала, что за видимым спокойствием бушует грозный океан невысказанных претензий.