Поговорив с ним, я решаю прислушаться к совету и начинаю планировать наш вылет в Питер. Послать Варю с няней я не могу, хоть мы и планируем жить в квартире деда, а значит, он будет рядом. Все же, не настолько я плохой отец, хоть и жутко занятой трудоголик. Придется как-то выкручиваться и брать незапланированный отпуск, но свою девочку один на один с болезнью я не оставлю.

9. Глава 8

– Надежда, сядь и позавтракай с нами, а то второй день уже гостите, а ты все как не родная, – зычным голосом требует Мирон Тимофеевич.

– А Надя не завтракает, – выдает меня Варя, четко произнося букву «р», что заставляет меня ощутить прилив гордости, хоть это и не моя заслуга.

Варя держится молодцом, хотя иногда у нее и случаются моменты, когда бедняжка не понимает, почему ей все подряд нельзя. И то нельзя, и это нельзя, а что тогда можно? Одни противные кашки? Я как могу сглаживаю ситуацию, но пока она не привыкнет, ей сложно даются перемены.

– Я и правда редко ем по утрам, – дружелюбно улыбаюсь я деду Владимира. – Другое дело кофе.

Он неодобрительно качает головой, демонстративно откусывая свою яичницу, и я в который раз поражаюсь обаянию этого пожилого мужчины.

Мы с Владимиром и Варей приехали в Питер, чтобы показать ее врачу, которого посоветовал Мирон Тимофеевич и остановились в его большой четырехкомнатной квартире. С того дня, как Владимир отшил меня, я старалась избегать его, хоть это и нелегко, но нам удается придерживаться нейтралитета в наших взаимоотношениях. Не скрою, мне больно даже видеть его, но я не могу позволить себе думать о своем душевном состоянии и гордо уйти, когда нахожусь по уши в долгах. То, что он не уволил меня – уже большое чудо, ведь насколько я поняла его характер, он предпочитает избегать любых трудностей, а его жизнь упорядочена до отвращения.

В день нашего приезда Мирон Тимофеевич – высокий и худой мужчина с удивительно густой гривой седых волос и проницательными темными глазами, встретил нас очень радушно. Мы с Варей быстро освоились на новом месте, нас поселили в одну спальню. Надо заметить, что квартира у Мирона Тимофеевича очень красивая, оформленная в стиле тридцатых годов, а сколько у него книг! В большой гостиной все стены занимают книжные полки от пола до потолка, не считая двух огромных окон. Я даже успела взять кое-что почитать вчера вечером.

– Ты готова, Варя? – спрашивает Владимир, до этого молча поглощавший свой завтрак.

– Да, пап, – нерешительно тянет бедняжка.

Сегодня первый визит к врачу. Я как могла убедила Варю, что ей не сделают больно, но меня с ней рядом не будет, так как Владимир сказал, чтобы я осталась дома. Его дед тоже с ними идет.

– Помни, что все будет хорошо, – уже на пороге, шепчу я девочке на ухо, целуя ее в мягкую щечку.

– Холошо, – угрюмо тянет она, не слишком убежденная.

После их ухода мне особо нечем заняться, так что я снова читаю, а потом, поглощенная идеей, лезу в интернет, искать хорошего мастера, потому что у меня есть уже деньги и сразу по возвращении в Москву я собираюсь, наконец, заняться своими волосами.

***

Варя держится молодцом у врача, а по дороге домой засыпает в машине. Мы обсуждаем с Геннадием Михайловичем возможности АСИТ-терапии и я остаюсь вполне доволен предполагаемыми прогнозами, хотя, конечно, нужно еще смотреть на анализы.

– Мне нравится новая няня Вари, – решает, вдруг, сменить тему дед по дороге домой, хотя до этого мы обсуждали сказанное Геннадием Михайловичем. – Милая девочка, намного лучше той сварливой карги, которая была до нее.

– Варе она тоже нравится, – говорю я.