Ещё только утром подумала, что скучно живу. Ну, спасибо, вселенная, удружила…

3. Глава 3

Лихорадочно придумываю какие-нибудь срочные дела. Было бы ещё лучше, если бы мне сейчас позвонили, а то так и хочется сдаться под детским взглядом. Но ведь от ужина ничего не будет? Не съест же меня Михаил Дмитриевич вместо стейка или ризотто.

— Вон там пицца, — показывает Маша на заведение через дорогу. — Пап, давай пиццу.

Мужчина едва заметно морщится. Видимо, это место ему не по статусу, а может, знаменитое итальянское блюдо вызывает у него такие эмоции.

— Ты же знаешь, что самую вкусную пиццу готовит Люда, — отвечает Михаил Дмитриевич. — А здесь и отравиться можно.

— Тогда пригласим Софью Антоновну к нам в гости, — со всей своей детской непосредственностью предлагает малышка.

Так, стоп! Ни в какие гости я точно не поеду, и мне не нравится, что без моего согласия за меня уже что-то решают. Интересно, а как отреагировала бы жена Михаила Дмитриевича, если бы я согласилась? Непроизвольно мой взгляд скользит по его правой руке. На среднем пальце золотая печатка, а вот обручального кольца нет. Но есть какая-то Люда, которая готовит им лучшую пиццу. Хотя не удивлюсь, если у этого мужчины личная повариха.

— Машенька, — обращаюсь к девочке, — я не могу. У меня дела.

— Какие? — сразу же прилетает вопрос.

А Михаил Дмитриевич снова только наблюдает за нами, предоставив первенство в ведении переговоров дочери.

— Важные, — отвечаю, не придумав ни одной причины.

Вижу, как энтузиазм на лице Маши сменяется едва ли не вселенской скорбью. Это замечаю не только я.

— Пиццерия так пиццерия, — соглашается мужчина, сердце которого, видимо, может растопить только печаль его ребенка. — Софья, вы не против?

Неужели даже поинтересовался? Только отчество почему-то отбросил. Маша снова будто расцветает и с надеждой смотрит на меня.

— Хорошо, — все же сдаюсь.

Мы идём из парка к пиццерии, и при этом малышка не отпускает мою руку ни на минуту, словно боится, что я куда-то убегу.

Кстати, заведение вполне приличное. Столы чистые, диванчики, даже детская зона, куда начинает с интересом посматривать Маша, но от меня не отходит. Выбирает себе пиццу по картинке, а мы с Михаилом Дмитриевичем ограничиваемся кофе.

— Иди поиграй, если хочешь, — киваю я в сторону детской комнаты, не в силах уже смотреть на терзания ребенка.

— А ты не уйдешь? — с сомнением спрашивает Маша.

— Обещаю, — улыбаюсь, и когда девочка убегает, замечаю, что ее отец, не стесняясь, меня рассматривает. — Что-то не так? — интересуюсь у него.

— Да вот думаю, чем вы ей так понравились, — делится он со мной своими мыслями. — Наверное, тем, что заступились за нее. Всё-таки базовую потребность в защите никто не отменял, тем более она нужна детям, которые только познают или осознают этот мир.

Вот это он завернул так завернул! Я вот вроде не дура, хоть ее и пытались из меня сделать дважды за сегодня, а вот так бы не смогла.

— Дети очень чувствительны, — говорю единственное, что приходит в голову после такого впечатляющего экскурса в детскую психологию.

— Так вам работа не нужна? — снова заводит Михаил Дмитриевич эту тему. — Поверьте, за радость дочери я плачу действительно много. Тем более вы сразу ей понравились.

— За радость не платить надо, а доставлять ее, — снова чувствую накатывающее раздражение. — Может, если бы вы меньше думали о деньгах, то не пришлось бы платить постороннему человеку, как вы сказали, за радость. Проведите вечер с дочерью, а не зарабатывая, поговорите с ней. Тогда больше и не повторится таких ситуаций, как произошла сегодня.