— Сашенька, проходи, садись куда тебе удобно, — мягко предложила Валентина Петровна.

— Хорошо, у вас такая просторная кухня, — удивленно ответила и подошла к стульчику, усадила малыша и села рядом за стол, осматривая кухню.

Она тоже большая, и тоже все было здесь нужное и ничего лишнего.

Я такую уютную современно укомплектованную кухню видела только в фильмах.

— Да, кухня действительно просторная и удобная. Саша, ты что будешь — чай или кофе?

— Давайте лучше чай.

Мне было очень приятно, что обо мне так заботились, хоть и впервые видели.

— Сколько сахара, Сашенька?

Валентина Петровна все делала с улыбкой и с душой — и кашу ребенку грела, и обо мне не забывала. С такими людьми очень легко, теперь я понимала, почему мужчина пользовался ее услугами. С ней рядом чувствуешь себя как дома. Она умела окружить заботой и теплом даже постороннего человека.

— Давайте я покормлю Максима? — предложила, потому что тоже хотелось сделать для нее что-то доброе.

Однако я понимала, что эта не моя работа. Я должна найти работу в другом месте, быть няней и воспитывать чужих детей без опыта и соответствующего образования я не могла. Посмотрела на младенца — он тоже смотрел на меня.

И внутри все сжалось от грусти. Вера Петровна сказала, что его родители не живут вместе. Это что значит, у них детей нет мамы? Ком в горле встал — не сглотнуть. Меня до сих пор выручала мама, заботилась обо мне. Пускай мы с ней ссорились, но она никогда меня не бросала. И представить сложно, что ее у меня не было бы.

— О, новое мясо пришло, — раздался юный голос за моей спиной.

— Не хами Женя. Иди лучше познакомься.

Я вопросительно посмотрела на Веру Петровну и обернулась к подростку.

— Привет, меня зовут Саша, — постаралась быть дружелюбной.

— Ты что трансвестит? Саша?

— Женя! — повысила голос Вера Петровна, перевела на нее взгляд. Она покраснела и готова была явно ложкой ударить по лбу дерзкого мальчишку.

— Ой, да ну вас, — он развернулся и ушел.

И что это было? Еще один ребенок Морозова?

— Это еще один сын? — спросила я у Веры Петровны, а она лишь отмахнулась, доставая капли с верхней полки.

— Ну как видишь — да, с ним очень тяжело. У него сейчас такой возраст, — ответила Валентина Петровна.

— Подростки все такие, — поддержала я разговор.

Женя на вид мальчик спокойный, вроде общительный. А грубость и борзое поведение — защитная реакция на постороннюю девушку в доме отца.

— Сколько ему лет? — мне просто стало интересно.

Валентина Петровна махнула рукой и продолжила делать чай, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор.

— А-а-агу! — потребовал еду малыш.

Я села рядом и начала его кормить. Максим послушно открывал ротик и смотрел так серьезно, словно перед ним стояла невыполнимая задача. Как только тарелка опустела, Валентина Петровна забрала ее и дала мальчику кружку-непроливайку с молочком и поставила на стол пирог и чай.

— Давай, а то остынет, — сказала Валентина Петровна, и я слегка стесняясь все же взяла кусочек и отпила чай.

Пирог и правда был очень вкусным. Даже не заметила, как съела все и допила чай. Оказалось, что я и правда была голодной. Карапуз тоже доел и потирал глазки.

— Иди укладывай его, справишься?

— Хорошо, — улыбнулась Валентине Петровне, подхватила малыша и пошла с ним на второй этаж, благо дорогу уже запомнила.

Вошла в спальню, потрогала памперс, который еще был пустым. Даже не имея представления, как они укладывали Максимку до меня, уложила его к себе на изгиб локтя, обхватывая руками под попу и стала слегка покачивать. Может и он сам засыпал, но почему-то сердце подсказывало сделать именно так. Как делала моя мама с братиком. Максимка закрыл глазки и причмокивая на странность быстро уснул. Я не стала долго держать на руках, подошла к кровати и уложила малыша.