Блин, ну надо же, на раз уделала красавца. И как у меня так получается?

— Это вряд ли, — прошептала я.

Только этого мне не хватало. -то есть вот вообще не надо. Остается надеяться, что он все же приложился башкой, и его одолеет амнезия, как какого-нибудь СиСи Кэпвелла, черт бы его побрал вместе со всей Санта-Барбарой, которой меня в детстве мучила бабуля. Надо же, памятливый какой. Лучше бы за делами фирмы так следил, тогда бы всякие кобылы не могли уволить меня с тепленького местечка.

…Скорая приехала быстро. Видимо, потому что адресок тут не простой, местность за сто километров воняющая роскошью и огромными деньгами. Если бы я в Валькину фатерку вызывала, ждать дня три пришлось бы, а тут десять минут — и нарисовались ангелы в белых халатах, алчно поблескивая глазенками, явно чувствующие поживу.

— Вы ему кто? — спросил меня один из эскулапов. — Сопровождать будете?

— Буду, — вздохнула я, проигнорировав вопрос о своем статусе.

Конечно, буду, куда ж я денусь? В конце концов, положа руку на сердце, это же я вылезла Зотову под колеса.

Алексей

Первым, что я увидел, открыв глаза — лицо незнакомки. Я слегка пошевелился и задохнулся от боли. Черт побери, и как меня угораздило? Она дернулась на месте, видимо, от неожиданности, и уставилась на меня серьезными серыми глазюками.

— Как вы? — голос ровный, даже равнодушный, я бы сказал. Могла бы хоть вид сделать сочувствующий.

— Какого черта вы тут делаете? — ответил я вопросом на вопрос, пытаясь понять, где нахожусь.

Но, положа руку на сердце, меня просто ее тон задел — ледяной, аж мурашки по коже. Да кто она такая, дьявол ее побери?

— Ну не могла же я просто бросить вас. И, кроме всего прочего, с трудоустройством я все равно, похоже, пролетела. Так что надо же мне чем-то себя занять, — хмыкнула она, сморщив маленький курносый нос, на котором я заметил россыпь мелких, невероятно милых веснушек.

— Не стоило так затрудняться, — выдохнул, чувствуя, как каждое мое слово выкручивает мои же ребра.

Странно, почему она так меня раздражает? Вроде же ничего плохого не делает, а мне почему-то хочется ее разозлить, вывести из себя.

— Я уже тоже жалею о своем порыве, — ехидно улыбнулась она, вставая со стула. — Вот уж не думала, что вы, едва открыв глаза, превратитесь в несносного капризулю. Так что я, пожалуй, откланяюсь.

Надо же, нахалка какая. И посмотрела на меня, словно на пустое место. И я бы не остановил ее никогда в жизни, пусть бы проваливала, если бы в это время не зазвонил мой телефон, а сам я до него добрался не мог.

— Эй, как вас там, — позвал я, и наглая девка замерла с прямой спиной, словно аршин проглотила, — будьте любезны, пока вы не совсем слились. Подайте мне этот гребаный телефон.

Да что со мной такое? Я вообще-то всегда вежлив и предупредителен с дамами, а тут, как на грех, словно черти меня за язык дергают.

— Вы предлагаете порыться в ваших карманах? — приподняла она слишком идеальную для натуральной бровь.

— Я предлагаю вам не тупить, и подать мне долбаный мобильник, — прошипел я, едва не взвыв от боли. — Ведь это по вашей милости я сам не могу добраться до него.

— Хамло, — хмыкнула нахалюга, протягивая мне трубку.

Теперь уж могла бы и проваливать. Нет, стоит, прожигает меня взглядом.

Ну конечно, теща звонит. Блин, я дома должен быть уже пятнадцать минут как. Если Адольфовна пропустит эпиляцию,-то мне не жить. Да и до Армагеддона в глобалном масштабе недалеко.

— Я так и знала, что на тебя ни в чем нельзя положиться! — заверещала трубка голосом любимой тещеньки. — Ты где шляешься?! Знаешь же, что любимых внученек я больше пяти часов не могу вынести, паразит!