Тут у экономки зазвонил телефон.

– Извините, – сказала та, доставая его из кармана. – Дмитрий Александрович, что-то случилось?

Видимо, мой ученик звонит!

– Я поняла, – кивнула Юлия Юрьевна, выслушав Дмитрия. – Она говорит, что вас не было в кабинете… Что вы, Дмитрий Александрович. Я вам верю. Безусловно. Я сейчас пришлю её, – с этими словами она положила трубку.

– Надеюсь, он объяснит, почему заставил себя ждать столько времени!

– Маргарита, он говорит, что ждёт вас с десяти утра в кабинете! Вы опаздываете на занятия? Что это за безответственное отношение?

– Что?… – не поняла я.

– Вы не можете опаздывать на урок… – она посмотрела на наручные часы, – почти на час! Не знаю, где вы обучались, но…

– Вы меня не слышали? – растерянно проговорила я. – Я ведь вышла его искать! Его не было в кабинете!

– По-вашему, Дмитрий врёт?

То, что он врёт, это вполне очевидно. И мы обе это знаем. И даже помалкивающая девчонка-горничная это понимает. К чему разыгрывать всю эту комедию?

С чего вообще ему врать?

Я желала отстоять своё честное имя, но и ругаться не хотелось. Не хватало ещё, чтобы вся эта ситуация стала известна моему работодателю. Тогда меня мигом уволят, глазом моргнуть не успею.

– Пойду на урок, – процедила я и развернулась, чтобы уйти.

– Хорошо. А ты, Лена, займись делом! – вернулась экономка к бедной горничной.

Да уж. Ну и характер у этой Юлии Юрьевны!

Я вернулась к кабинету. Найти его в этот раз было не так уж и просто, но я справилась, чему была несказанно рада: разговор с экономкой напрочь отбил у меня желание просить помощи.

Собравшись с духом, я открыла дверь и вошла внутрь. Дмитрий, этот «золотой мальчик», сидел, закинув ногу на ногу, за столом с видом какого-нибудь депутата. Чёлка небрежно спадала на его лицо, на губах застала наглая улыбка.

– Сколько вас можно ждать, учительница? – поинтересовался он неожиданно приятным голосом, сладким, как мёд. – Опаздываете.

Я могла бы пуститься в выяснения отношений, сообщить ему, что я не опоздала, а просидела тут почти час перед тем, как отправиться искать его. Но он всё равно продолжит играть свой маленький спектакль, и мы ни к чему не придём.

– Давай начнём урок, – я заставила себя улыбнуться, усаживаясь напротив него. – Для начала, мне нужно понять твой текущий уровень знаний, чтобы…

– О, а мы уже перешли на «ты»? – перебил меня он. – Значит, можно просто Марго?

Я на секунду растерялась. Нет, просто Марго точно нельзя! Что же придумать…

– Не стоит, – натянуто улыбнулась я, – меня так никто не называет.

– Тогда Рита? Риточка, Ритуля… – «Золотой мальчик» принялся загибать пальцы.

– Маргарита Викторовна, – перебила его я. – Отлично звучит.

Признаюсь, раздражение внутри уже закипало.

– Какая вы скучная. А я вот не против, чтобы вы меня Митей звали.

Какое же счастье, что он всё же зовёт меня на «вы». Только почему я слышу в его голове издёвку?

– Что ж… Митя, начинаем урок с повторения?

– А давайте, вы пойдёте по своим делам, а я по своим?

Я снова опешила.

– Что ты… вы… – я запнулась, не понимая, как его теперь звать, а Митя гадко усмехнулся: он того и добивался.

– Я хочу сказать, Марго, что мне не нужны эти уроки. И советую меня не доставать, а не то мой дражайший папочка узнает и о вашем опоздании на сегодняшний урок, и о фамильярности, а также о вашей полной несостоятельности. Как вам такая перспектива, Марго?

После этих слов Митя резко встал из-за стола, заставив стул проехаться по полу с неприятным скрежетом, и явно собрался на выход.

– Да, и вот ещё что, Марго. Очки вам не идут. Не думали о линзах?

Ухмыльнувшись напоследок, Митя вышел из кабинета, оставив меня в расстроенных чувствах.