Тут у экономки зазвонил телефон.

— Извините, — сказала та, доставая его из кармана. — Дмитрий Александрович, что-то случилось?

Видимо, мой ученик звонит!

— Я поняла, — кивнула Юлия Юрьевна, выслушав Дмитрия. — Она говорит, что вас не было в кабинете… Что вы, Дмитрий Александрович. Я вам верю. Безусловно. Я сейчас пришлю её, — с этими словами она положила трубку.

— Надеюсь, он объяснит, почему заставил себя ждать столько времени!

— Маргарита, он говорит, что ждёт вас с десяти утра в кабинете! Вы опаздываете на занятия? Что это за безответственное отношение?

— Что?... — не поняла я.

— Вы не можете опаздывать на урок… — она посмотрела на наручные часы, — почти на час! Не знаю, где вы обучались, но…

— Вы меня не слышали? — растерянно проговорила я. — Я ведь вышла его искать! Его не было в кабинете!

— По-вашему, Дмитрий врёт?

То, что он врёт, это вполне очевидно. И мы обе это знаем. И даже помалкивающая девчонка-горничная это понимает. К чему разыгрывать всю эту комедию?

С чего вообще ему врать?

Я желала отстоять своё честное имя, но и ругаться не хотелось. Не хватало ещё, чтобы вся эта ситуация стала известна моему работодателю. Тогда меня мигом уволят, глазом моргнуть не успею.

— Пойду на урок, — процедила я и развернулась, чтобы уйти.

— Хорошо. А ты, Лена, займись делом! — вернулась экономка к бедной горничной.

Да уж. Ну и характер у этой Юлии Юрьевны!

Я вернулась к кабинету. Найти его в этот раз было не так уж и просто, но я справилась, чему была несказанно рада: разговор с экономкой напрочь отбил у меня желание просить помощи.

Собравшись с духом, я открыла дверь и вошла внутрь. Дмитрий, этот «золотой мальчик», сидел, закинув ногу на ногу, за столом с видом какого-нибудь депутата. Чёлка небрежно спадала на его лицо, на губах застала наглая улыбка.

— Сколько вас можно ждать, учительница? — поинтересовался он неожиданно приятным голосом, сладким, как мёд. — Опаздываете.

Я могла бы пуститься в выяснения отношений, сообщить ему, что я не опоздала, а просидела тут почти час перед тем, как отправиться искать его. Но он всё равно продолжит играть свой маленький спектакль, и мы ни к чему не придём.

— Давай начнём урок, — я заставила себя улыбнуться, усаживаясь напротив него. — Для начала, мне нужно понять твой текущий уровень знаний, чтобы…

— О, а мы уже перешли на «ты»? — перебил меня он. — Значит, можно просто Марго?

Я на секунду растерялась. Нет, просто Марго точно нельзя! Что же придумать…

— Не стоит, — натянуто улыбнулась я, — меня так никто не называет.

— Тогда Рита? Риточка, Ритуля… — «Золотой мальчик» принялся загибать пальцы.

— Маргарита Викторовна, — перебила его я. — Отлично звучит.

Признаюсь, раздражение внутри уже закипало.

— Какая вы скучная. А я вот не против, чтобы вы меня Митей звали.

Какое же счастье, что он всё же зовёт меня на «вы». Только почему я слышу в его голове издёвку?

— Что ж… Митя, начинаем урок с повторения?

— А давайте, вы пойдёте по своим делам, а я по своим?

Я снова опешила.

— Что ты… вы… — я запнулась, не понимая, как его теперь звать, а Митя гадко усмехнулся: он того и добивался.

— Я хочу сказать, Марго, что мне не нужны эти уроки. И советую меня не доставать, а не то мой дражайший папочка узнает и о вашем опоздании на сегодняшний урок, и о фамильярности, а также о вашей полной несостоятельности. Как вам такая перспектива, Марго?

После этих слов Митя резко встал из-за стола, заставив стул проехаться по полу с неприятным скрежетом, и явно собрался на выход.

— Да, и вот ещё что, Марго. Очки вам не идут. Не думали о линзах?

Ухмыльнувшись напоследок, Митя вышел из кабинета, оставив меня в расстроенных чувствах.