Туман полз блёклыми волнами, и, выбравшись из норы, Аяк оглянулся в поисках Гада. Вокруг было пусто, и тогда он решился уйти к Небывалым развалинам. Небывалыми их называли потому, что нигде в лесу больше таких не было. Это не был привычный камень, как и сложенные рядами стволы тавои, из которых делали укрытия от ветра рядом с Инкубатором. Местами развалины даже казались похожими на части Инкубатора. Особенно если разделить его на фрагменты, затем вытащить из главной норы на поверхность и дать волю ветрам да лесным побегам. Стены Небывалых развалин были сплошь опутаны ветками и корнями тавои, но там, где они открывались солнцу, блестели ярко и загадочно, преломляя и отражая свет. Удивительное зрелище. Загадочное и непонятное.

Аяк прислушался к звукам леса. Шелестел запутавшийся в кронах деревьев ветер да потрескивали сухие ветки. Это всё не то. Где-то далеко, осторожно раздвигая камни, рыл нору обосновавшийся на границе с пустыней рактор. И, кажется, это был его старый знакомый, уже довольно долго не покидавший их лес. В другой раз Аяк обязательно потренировался бы на нём в тогу, но сейчас лишь бросил в его сторону мимолётный взгляд и отвернулся. Прислушиваясь, он боялся пропустить шаги Гада. До захода голубого солнца Гад должен покинуть лес и уйти на поиски носителя. Его время пришло. На рассвете хранитель Хорхе провозгласил, что обучаемая им особь готова ассимилироваться, и, поднеся ко рту Гада корень тавои, дрогнув панцирем, торжественно произнёс:

– Съешь то, чему ты обязан жизнью. Впитай сок, наполнивший тебя и подготовивший к новому существованию. – Дождавшись, когда Гад сделает укус и на срезе выступит алый сок, хранитель нарисовал корнем на его лице четыре линии, направленные в разные стороны. – Пусть тебе будут доступны все четыре пути! Пусть тебе подчинится всякий носитель. Пусть твой разум возобладает над его разумом. Повзрослевшая особь Гад, я, приглядывающий за тобой хранитель жизни Хорхе, обоснованно утверждаю: отныне ты готов. А теперь уходи! Мы изгоняем тебя в большой мир!

После чего хранитель Торен, особь, некогда ассимилировавшаяся с архитером, вытащил из свалявшейся шерсти сохранившие дееспособность руки и, положив их на плечи Гаду, подтвердил:

– Я тоже заявляю: ты готов. Уходи!

За ним подполз хранитель Сигур и, обвившись вокруг Гада, положил человеческую голову ему на грудь.

– Соглашаюсь. Больше тебе здесь делать нечего, – клацнул он клещами сорокапута. – Готов. Уходи!

Подходили, подползали, всячески подступались другие хранители и, оглядев Гада, торжественно соглашались с Хорхе. Ни один из них не выразил сомнения, что он готов ассимилироваться. После этих слов, произнёсённых хранителями на восходе голубого солнца, у Гада оставалось время до его захода. Обычно его использовали, чтобы попрощаться, вместе подавить страх перед неизвестным будущим, выслушать последние наставления и принять ценные напутствия хранителей. Обойти всех остающихся с Инкубатором особей и, в свою очередь, сказать каждому последнее слово. Но Гад неожиданно поступил иначе. Он заявил, что оставшееся у него время посвятит тому, чтобы разделаться с Аяком. И теперь Аяк прятался у Небывалых развалин.

Как же он ненавидел Гада! Каждой клеточкой скрытой под листьями кожи. Каждым своим приглушённым вздохом и движением мысли. Ненавидел и его, и себя – за то, что вынужден скрываться и считать мгновения до захода солнца, когда Гад должен будет исчезнуть. Ненавидел за то, что прятался вместо того, чтобы выйти и дать последний бой. Аяк глядел на едва пробивающийся сквозь облака диск и проклинал его медленный ход. В том, что Гад, не обнаружив Аяка рядом с остальными особями, отправится на его поиски, он не сомневался. Первым делом Гад пойдёт к камню Аяка. Не найдя его у камня, станет разыскивать у дальних нор, где особи бывают редко и, забравшись в наполовину обвалившуюся заброшенную нору, можно пролежать незамеченным до заката. Такое развитие событий Аяк тоже просчитал и потому ушёл к Небывалым развалинам. Прочесав дальние норы, Гад наверняка заглянет и сюда. Но к тому времени Аяк уже уйдёт к границе леса, затем вернётся к камню, и так, переходя с места на место, будет прятаться, пока не наступит закат. К поискам Гад подключит своих подхалимов Нэда и Опара. Знал ли Аяк об этом? Конечно, знал! Но был уверен, что они не будут так прилежны, как были прежде. Время Гада истекает, и они это понимают. Когда Гад уйдёт, Аяк отыграется на его помощниках, а потому Нэд и Опар сделают всё, чтобы хоть как-то реабилитироваться в глазах Аяка.