Рублев задумался. Слова Дмитрия Сергеевича заставили размышлять и снова, и снова прокручивать в голове авторов, которые отдали своему герою всего себя без остатка, чтобы только он жил вечно. Чичиков и неугомонный затейник кот Бегемот крутились на уме у Рублева, и он улыбнулся.

– Да, Егор Игоревич, Николай Васильевич и Михаил Афанасьевич – наглядное подтверждение моим словам. Эти два творца, каждый в свое время, перевернули литературный мир, порушили многолетние устои и будут актуальны всегда благодаря своему дерзкому гению, который тонко чувствовал грани человеческой души и мог показать всю ее красоту и мерзость!

– Вы, безусловно, правы, но скажите, где мы? Я не узнаю это место.

– Егор Егорович, милейший вы мой человек, прислушайтесь.

Рублев напряг слух. Смех и музыка, словно волна, накрыла его всего с головой, так что он закрыл уши ладонями, вжав себя плечи.

– Узнали?

– Набережная? – закричал Рублев, абсолютно себя не слыша.

– Угадали, но не совсем. Мы на подступах к Центральному рынку. В одном из многочисленных переулков. Прежде в самом богатом и знатном районе города, а ныне в темных трущобах. Конечно, не в гетто, но вид очень прискорбный. Мрак и отчаянье здесь слились воедино!

– Где? – продолжил кричать Рублев.

– Ну, зачем так кричать, вы не на пожаре, а в самом сердце города!

Рублев огляделся. Желтые грязные здания, обвалившаяся штукатурка, кучи мусора.

– Неужели вы не узнаете своего города? Ростов – уникальный город. В нем вся Россия! Яркие зеркальные центральные улицы, не ведающие, что такое тьма ночью, и целые кварталы самых настоящих трущоб, в которых ни днем, ни ночью, не гостит лучик света. Сотни самых дорогих автомобилей со всего света и всего с десяток специализированных дорожек для инвалидов. Торговые выставочные павильоны, в которых ничего не стоит заблудиться и грязные и жестяные ларьки на автобусных остановках. Бог делал Россию с завязанными глазами. Он отрезал безразмерные куски и ставил на них разноцветные жирные кляксы! Вы согласны?

Рублев подумал и согласился.

– Вы правы, Егор Игоревич, что мне, как никому, видней, потому что это я Ему завязывал глаза.

Откуда ни возьмись, появился Иван Иванович.

– Ну, наконец-то, а то мы уже заждались, а без вас я не хотел читать отчет, – воскликнул Дмитрий Сергеевич и взялся за свиток, прибывший с островов. Он быстро с ним ознакомился, признав, что Лёня- талант, каких надо еще поискать. Потом показания изучал Рублев и диву давался, как Лёня смог продать все за такой короткий срок и откуда, собственно, у людей такие деньги? Еще, конечно, он для себя подчеркнул, что коллекция и, правда, необыкновенная.

«Чего только один Пугачевский рубль стоит, который я ни когда в глаза не видел!» – подумал он и вернул обратно свиток Дмитрию Сергеевичу.

– Предлагаю разделиться, чтобы как можно быстрее вернуть на прежнее место императоров и императриц, – сказал тот и улыбнулся Ивану Ивановичу.

– Я займусь отъявленными паразитами! – радостно сказал Иван Иванович и тоже улыбнулся.

– Вот и славно. С кого думаете начать?

– С негодяя врача!

– Есть план?

– Не то чтобы план, мой господин… В 1660 году путешествуя по Европе, я спас одну прелестную ведьму от костра инквизиции.

– Как интересно, почему я об этом ничего не знал?

– У нас была тайная связь, и мы не хотели огласки.

– Да вы, оказывается, ко всему придачу еще и Казанова! Не ожидал, не ожидал, удивили, так удивили!

– Стараюсь, мой господин.

– Славно стараетесь. Вон, что с рублями учудили. Но черт с ними, что, безусловно, истинная правда. Ну, и как же зовут эту прелестницу, что вскружила голову моему лучшему ученику?