Когда первая шестерка гонщиков скрылась вдали, я вплотную подвел свой V-Max к жирной линии старта и встал на изготовку. Странно, но многочисленные мысли словно выветрились из моей головы. Стало непривычно тихо. Ни осталось ничего кроме меня и, простирающейся вперед, дороги. Это и было тем, ради чего я участвовал в мотогонках. Когда я был на дороге, со мной рядом не было чувства вины, тревоги, а главное щемящего ощущения безысходности, которое не смогли вытравить из моей души даже привилегии нового общества. И я вполне отдавал себе отчет в том, что именно эти привилегии и были спонсорами моей безысходности. Замкнутый круг. Свободное общество, в котором не осталось ни грамма свободы. Нашими же усилиями.

Зазвучал сигнал. Моторы взревели и вторая шестерка рванула с места. Полотно дороги изгибалось подо мной так, будто было живым. Разметка сливалась с окружающим меня миром. И в ушах стоял только рев двигателя. Мощного, дикого, по-настоящему свободного. Свободного настолько, что я ему безгранично завидовал. Клим зря переживал, легендарный нашпигованный «Урал» стартовал вместе с третьей шестеркой. Дороги были пусты. Жители города прекрасно знали о традиционных августовских гонках, и те, кому они были не по душе, просто не высовывали носов из своих квартир и домов, предоставляя участникам возможность полностью править сегодня на дорогах.

Мы шли нос к носу – я, монстр и сапсан с ярко-оранжевым носом. Остальные наступали нам на пятки. На полпути к финишу монстр начал угрожающе то приближаться ко мне, то отдаляться, увеличивая расстояние между нами. И после очередного поворота неожиданно врезался мне в боковое крыло. Заднее колесо моего «V-Max» угрожающе вильнуло, но я лишь крепче сжал руль руками и почувствовал, как под шлемом заиграли желваки на скулах. Играть грязно тоже разрешалось. После меня монстр переключился на сапсан, но что-то очевидно пошло не так. Я только успел заметить, как монстр надвигался на сапсан, но тот ловко вильнул от него в сторону. Обескураженного водителя монстра по инерции отнесло к краю дороги, и, не встретив на пути никакого препятствия, заднее колесо соскользнуло на обочину, монстр накренился и повалился на бок. Неудачливого вредителя закрутило на пустующем тротуаре, словно куклу. У меня была ровно секунда, чтобы оглянуться назад. И ничуть не ужаснуться произошедшему.

Гонка продолжалась. И теперь я и сапсан шли нос к носу. Остальные безнадежно отстали. Сапсан уверенно стал прижимать меня к обочине. Но открыто не атаковал, так как делал это монстр. Значит, решил провоцировать, чтобы повторить уже осуществленный ранее маневр. Я не собирался вестись на столь открытые и даже наивные провокации соперника. До финиша оставалось не так уж и далеко. Стоило лишь немного потерпеть. Но то, что произошло дальше, от меня уже совсем не зависело…

При очередной провокации, мы синхронно вошли в поворот. Сапсан опасно наклонился в противоположную от меня сторону и начал крен к низу. Именно тогда его заднее колесо вклинилось между колесами моего «V-Max» и мы кубарем покатились по асфальту. Скрежет металла, искры из-под колес и угрожающее рычание двигателя, словно зверя, не достигшего своей цели, зазвучало у меня в ушах. Меня выбросило из сидения и, упав плашмя на асфальт, я с отвращением прислушался к гулкому стуку собственного шлема. Левое плечо пронзила острая, неприятная боль.

Позволив себе лишь на секунду перевести дыхание я сел и, одним движением скинув с головы шлем, огляделся. Водителя сапсана тоже, по всей видимости, выбросило из сидения. Он медленно и неуклюже поднимался на ноги, не особо успешно пытаясь обрести равновесие. Отбросив шлем в сторону, я решительно направился к незнакомцу, намереваясь набить ему рожу, раз уж в новом мире у нас вседозволенность.