Он не поверил словам отца и еще долгих тридцать лет искал пропавших женщин. Измученный и отчаявшийся, он вернулся в Агрид, где застал старого лорда Ханнора при смерти.

– Сын, я сохранил для тебя зерна саара, – на ладонь Изегера упали три зерна, похожих на яйца мелкой птахи. – Ты должен дожить до того момента, когда твой строн вернется. Пусть пройдут века, но его найдут. Амулет невозможно ни сломать, ни расплавить, поэтому рано или поздно он окажется у какой-нибудь женщины, которая наденет его на шею. Строн притащит ее к тебе, выполнив давний приказ. Для заклятия призыва нет срока давности.

– А если это будет мужчина? – Изегер покатал зерна на ладони. Такие маленькие, а продлевают жизнь на десятилетия. – Или ребенок?

– Амулет на них не среагирует. Только на женщину. Он поймает ее сердцебиение и сработает.

Изегер закашлялся, глотнув слишком много. Подошел к окну, подставил лицо холодному ветру, тряхнул головой, отбрасывая длинные волосы за плечи.

Зерна саара позволили жить долго, а ежедневные занятия с оружием, вылазки в стан врагов Агрида оставили тело подтянутым, ловким. Ему нельзя стареть. Почти семьдесят лет Изегер ждет возвращения своего строна. И неважно, кого притащит амулет – женщину, девушку или старуху. Лорд, не задумываясь, разберется с любой преградой, вставшей на его пути. Обретя амулет, он женится и у него обязательно родится наследник. И тогда род Ханноров – магов, разрывающих пространство, продолжится.

Изегер отшвырнул пустую бутылку. Она разбилась о каменный пол на тысячу мелких осколков. Солнечные лучи, прикоснувшись к ним, отразились снопом зеленых искр.

«Совсем как глаза у змейки на амулете» – подумал он.

За спиной кто-то громко вскрикнул.

Мужчина медленно обернулся. На него смотрели широко раскрытые глаза незнакомки, на шее которой висел его строн. Изегер забыл, что он обнажен. Развернувшись всем телом, осклабился в хищной улыбке и произнес:

– Ну, здравствуй, жена.

– Юлька, какая ты счастливая! – мама сидела на кровати и, вытянув руки, рассматривала платье, которое ее дочери подарил жених. – Цвет изумительный и так подходит твоим глазам. Ты его наденешь, когда пойдешь знакомиться с родителями Арслана?

– Не знаю, – Юля нахмурила лоб. Мамин энтузиазм раздражал. Немного помедлив, новоявленная невеста все-таки сунула в полиэтиленовый пакет комплект кружевного белья и уложила в чемодан рядом с босоножками на высоком каблуке. – Боюсь, в нем будет жарко.

– Зато не мнется, – Ираида, крашенная блондинка неполных сорока лет, такая же миниатюрная как ее дочь, вытащила из чемодана белую юбку и встряхнула ее. – Смотри, словно в заднице побывала.

– Мам, сейчас все ходят в мятом. Особенно в городе, где полно туристов. Никто глажкой не парится.

– Юль, на пляже даже голые загорают, но в гости в мусульманскую семью лучше поприличнее одеться. Не зря же Арслан принес тебе именно это платье.

Юля наклонила голову к плечу и прищурилась. Зеленый шелк под солнечными лучами, проникающими через окно, выглядел богато. Рядом с ним белая юбка казалась тряпкой.

«Но она такая прохладная…»

Юлию смущал ворот-стойка, который благодаря молнии, идущей по спине от самого копчика, плотно обхватывал шею. Рукавов не было, а простой крой делал платье элегантным, намекающим на стиль шестидесятых, когда на подиум выходили девочки, похожие на Твигги и Одри Хепберн. Тонкие, плоскогрудые, невысокого роста.

Впервые примеряя подаренное платье, Юля заметила, что достаточно ей надеть черные перчатки по локоть, взять в руки длинную сигарету с мундштуком, и она станет вылитая Холли из культового фильма «Завтрак у Тиффани». Гладко зачесанные темные волосы, собранные в высокий конский хвост, ухоженные брови, подведенные глаза и бледная губная помада, гармонирующая с матовой кожей, делали Юлию как никогда похожей на хрупкую кинозвезду. Это заметил и Арслан, когда она, немного смущаясь, вышла к нему в новом наряде.