Четвертое – эх-эхович и есть главный Майкрофт Холмс, но у него есть Майкрафты пожиже – ни одна из фамилий ничего не говорит тытруберу.

Пятое – автор проводит расследование и сообщает, что все-таки мир не в матрице. И на том спасибо.

Слава Продольченко не идиот, возвращается назад и читает внимательно, да вдумчиво, от усердия щурится. Челюсти сжаты так плотно, что вот-вот послышится скрежет и эмаль раскрошится.

Два часа ночи, безделье, любопытство, паранойя, бессонница, тупняк – и Славка Поперечный «верит», прикидывается, что каждое слово – правда.

А еще он нашаривает в кармане свой смартфон, но пока не достает. Открыв поисковик, с пересохшим языком пишет «ремонт смартфонов в домашний условиях», прописывая свою марку, и надеется, что ему покажут смартфон без пластмассовой черной оболочки.

На первой странице ничего нет, но Слава лезет все дальше в Гугл и на одном сайте, обвешанном шок-рекламой, находит «эту странность дочки Пугачевой скрывали, продолжение в источнике».

Два двадцать четыре – Слава смотрит на картинки.

Два двадцать пять – убирает мешающий гной из левого глаза.

И-и-и-и, два двадцать шесть – достает из кармана свой сматрфон, нежно проводит по чертовой черной пластмассе и хладнокровно снимает крышку, разбирая на мелкие детали, как на сайте, повреждая их отвагой и слабоумием, и ни одна мыслишка в пустой головушке не проскальзывает: что, мать твою, ты творишь – так тихонько он и добирается до мяса.

Она здесь. Маленькая, всего несколько миллиметров, подсоединенная к изнанке, глубоко в кишках, срощенная с ними, но Слава ломает цельный кусок, и инородный предмет, о котором ни слова на очень авторитетном сайте, вживленный так, что сливается с деталью на которой паразитирует, мимикрирует.

Слава берет «это» двумя пальцами.

В голове мыслей рой, они проносятся мимо зеркал души, отражаясь в них на такую малую часть секунды, для которой ученые еще не придумали название.

Пустота в башке. Он думает одновременно обо всем и ни о чем конкретном, когда кладет чип в ладонь и крепко сжимает. Острые края вгрызаются в плоть, ранят, коробят кожу до крови, но боль до затуманенного охуевшего мозга так и не доходит. Телефон лежит на диване, разобранный – бесполезный хлам, ты, последний «Айфон».

Из матрицы выбрасывает обывателя, так почему же он так неестественно спокоен, когда теплый уютный мирок с любимой девушкой, с которой все идет к семерым по лавкам, женитьбе, свадьбе может потерпеть крах… и только большая, слаборазвитая страна на севере Евразии, с клоунами в госдуме и царем, конечно, вороватом, с рыльцем в пушку – не найдёт он покой до смерти, как Чевушевску и Ким Чен Ир, но посмотрите на того же Ира, Пол пота, Кастро – у нас то демократия, ой, все – точка.

Тупым Продольченка не назовешь – он смотрит много образовательных сериалов – придумывает шутки, точь-в-точь как у менторов из-за бугра, играет в ассасин крид – поэтому, когда Лиза проснется, обнаружит своего парня на кухне. Утром он скорбен, с вымученной улыбкой, чаем в кружке, бутербродами, с заклеенной лейкопластырем рукой бытового инвалида – колбасу без приключений не порежет и с айфоном в мусорке.

– Доброе утро, обоссывать не нужно, я сам чаем обоссал айфон.

– Тоже мне трагедия! Новый купишь, ты у меня завидный холостяк – ей жалко бедненький маленький телефончик, пострадавший от руки этого варвара, и сказанное выше – это на автомате, не тыкать же лицом в жидкое обосралово своего мужика!

– А вот за то, что так и не пришел спать, получай! – улыбается обветренными ото сна губами, натужно, но на глубине зрачков такое тепло у нее…