Воодушевившись тем, что эти ребята по крайней мере меня обнадёжат, как-нибудь, я вышел в отхожее место, в таверне, и при горящей масляной лампе, опустил листок в корыто с водой для умывания рук.

– Мля… Нельзя было сделать условие с тазиком с водой, – с досадой подумал я забирая ни сколько не промокший листок из корыта. Эффекта от этого не было, а потому, нужно было искать водоём.

Я быстрым шагом прошёл к трактирщику и сказал:

– Уважаемый Перх, мне необходима моя лошадь. Больше я не буду вам мозолить глаза. – Усмехнулся я.

Он на меня посмотрел, как на пустое место, и приподняв бровь сказал:

– Ты заплатил за две недели, а прошло уже двадцать дней.

– Без проблем, сейчас заплачу остальное, – хмыкнул я и материализовал в руках кошель.

– Поздно, бестолочь. Твоя лошадь продана залётным торговцам, – фыркнул он и отвернулся.

А я просто в непонимании уставился на его спину. То есть как? Содержание лошади, для чужих, стоит одна серебруха в сутки, а моя лошадь сама стоит десятком золота.

– Эй ты, плешивый. Сдачу с продажи лошади гони! – процедил я в его спину.

– Ты мне ещё поговори, уродец! – развернувшись рявкнул он. – Вот деньги за твою клячу! – с отвращением добавил он и достав что-то из кармана, кинул на стойку одну золотую.

– Тебе, ублюдку, видимо в тюрьме гнить охота?! – прошипел я, схватил его за грудки и протащил по стойке, перетянул на свою сторону.

– СТРА-ЖА-А-А! – заверещал он пытаясь ударить меня кулаком, но его двадцать седьмой уровень ничего не давал.

Подавальщица, бледная, выбежала с криками на улицу.

– СТРАЖА! – проорал я следом, продолжая легко держать это плешивого трактирщика. – Где мои монеты?! Ублюдок! – добавив прошипел я ему в лицо.

Не прошло и десяти секунд, как в таверну вломились те самые стражники, что стояли у ворот деревни и наставили на меня пики. Я тут же поставил трактирщика на ноги, и поднял руки.

– Трактирщик украл мою лошадь! Посадите его в темн… – не успел я договорить, как один из стражников, молниеносно зарядил мне древком копья по роже. От чего я схватил десятисекундное оглушение.

– Ты, свинья, ещё о краже смеешь говоришь? – процедил один из стражников, и пнул меня в живот, от чего я чуть не выблевал всё съеденное.

И это не удивительно, стража-то восьмидесятого уровня. Захоти, они бы вообще меня убили. Правда… Я всё же рассчитывал на справедливость, даже в этой деревне.

Корчась в муках удушья, я ожидал тикающие секунды, пока пройдёт оглушение и хорошенько врезать огненным шаром по ублюдкам. Мне уже было плевать, что это представители «закона». Но второй из них, посмеиваясь, подошёл ко мне и сказал:

– Пусть свинья полежит в загоне. – Лёжа на боку, я увидел, как нога стражника поднимается и со всего маха опускается на мою голову.

Вы потеряли сознание… 3 часа 47 минут.

Открыл я свои глаза глубокой ночью, в каком-то сыром подвале. Первый раз в жизни я испытал потерю сознания. Первые несколько секунд игрок может нажать «логаут», а после он погружается в сон. Разумеется, такого выбора у меня не было. Возможностью отправлять в беспамятство есть только у НПС, и, на сколько я знал, только у разбойников. Оказывается, не только.

– Оркуса… м-мля… – прошипел я, вставая, и хватаясь за голову.

На мне висел двухчасовой дебаф «сотрясение мозга», который даёт остановку регенерации, и, соответственно, головную боль.

Осушив один бутылёк эликсира жизни, я пополнил недостающую сотню единиц, и голова практически прошла. Более трезвым взглядом я стал осматриваться в кромешной тьме.

– Нет, так дело не пойдёт, – буркнул я, и стал мысленно кастовать огненный мяч, но не завершая каст, я поднял ладонь вверх над, которой загорелся десятисантиметровый шар, освещая собой всё помещение.