Глава вторая. Михаил.

Опять соседская корова захромала. Ну, что ты будешь с ней делать! Сколько говорил Нюрке, хозяйке её: почини хлев! На дырявом полу опять подвернула копыто ее Бурёнка! Болеет, как человек, даже постанывает! Снова мазь втирать предстоит, повязку накладывать, а что толку?! Животину любить надо, ухаживать, как за несмышленым младенцем. Недаром добрая хозяйка сама не доест порой, а коровушку, кормилицу свою, накормит. А эта! Сама человек никакой, в голове одни гулянки. А животина безвинная страдает.

– Что, милая, – Михаил погладил болящую по костлявой спине, – не любит тебя Нюрка?

«Ох, не любит», – так печально сказала корова одними глазами, что у сельского ветеринара захолонуло сердце, и он, словно лаская, стал мягкими круговыми движениями втирать в больное копыто своё снадобье.

– Ишь ты, словно бабу голубишь! – визгливый голос морозным сквозняком ворвался в этот, полный молчаливого взаимопонимания, тёплый мир человека и животного. – Жениться тебе, Мишка, надо! – самодовольно провозгласила Нюрка, а это была именно она, и громко захрустела огурцом. – А то всю жизнь, вишь, бобылём живёшь. Корова тебе заместо женки стала.

Последняя мысль показалась ей на редкость оригинальной, и она заржала во все горло.

– Шла бы ты, Нюра, по своим делам. Не видишь, лечу твою животину, – попробовал отделаться от нее Михаил.

– А я чё, мешаю тебе? – в насмешливый голос бабы вкралась обида. – Может ты, это, с ней того, а?

– Уйди по-хорошему, – Михаил прямо посмотрел ей в глаза, отчего женщина враз перестала чувствовать себя хозяйкой положения и зябко поёжилась.

– Ну, чего, чего, не серчай! Это ж я так, я ж по-доброму! – продолжала она ещё что-то лепетать, пятясь задом из хлева. – Вот знахарь чёртов! – тётка в сердцах выдохнула, лишь только очутилась на улице. – Ведь и порешить может. И как это мать с ним уживается?! С ведьмаком шестипалым?

Права была вредная баба, и на самом деле у Михаила было по шесть пальцев на каждой руке. Хотя это само по себе не могло быть причиной для уважительно-опасливого отношения к нему односельчан. Тёмные курчавые волосы, нос с небольшой горбинкой, не по-здешнему пронзительные чёрные глаза влекли и одновременно отталкивали окружающих. Да и профессию ветеринара он себе выбрал как будто специально, чтобы у сельских жителей всякие там разные глупые мысли о его связи с нечистой силой в головах бродили. Лишь одно спасало Михаила от открытого недоброжелательства: лечить животных он действительно умел хорошо. Много Божьих тварей, начиная бездомными псами и кончая соседской кошкой, хранили глубоко в своих тварных душах молчаливую благодарность сельскому доктору Айболиту. Несомненно, это качество могло бы снискать ветеринару всеобщую любовь, если бы не другая его особенность.

Михаил жил крайне уединённо вдвоём с матерью. Спиртным, подобно местным мужикам, не баловался, до женского полу сильно охоч не был. Была, правда, у него в молодости жена, только её уж и след простыл. Что там у них произошло, никто толком не знал. Досужие языки болтали, что появился у Галки, так звали бывшую жену ветеринара, хахаль в городе. Она к нему и сбежала. Расставшись с ней, Михаил не женился и, не имея детей, целиком посвятил себя работе и старушке-матери, которая, овдовев, надеяться в старости могла только на сына.

Жили они тихо, справно. Дом их был под стать хозяевам: умело сложенная, ладная изба-пятистенка с укором взирала на соседские хаты, чьи ленивые хозяева не заботились ни о дырявых крышах, ни о покосившихся заборах. Казалось бы, смотреть людям на них, своих рачительных соседей, да пример брать, только не так у них душа устроена. Раз с бабами не гуляет, пьяным по канавам не валяется, работу свою честно выполняет, значит, что-то неладное с этим человеком происходит. Может, враг он какой, шпион засланный или ещё чего похуже – ведьмак!