– Ну у нас и без рыбы есть чем питаться! – оптимизму Тимура не было предела.

– Действительно, – к столу подошел Сергей, успевший разобраться со своей экипировкой и подхватил еще горячий кусочек мяса. – Достойно! – с видом знатока кивнул он, оттяпав сразу половину.

Через четверть часа мы уже установили тент, и Сергей подвешивал над нашим столиком аккумуляторную ловушку для насекомых.

– Ну Серега, ну молоток! – одобрительно кивал Максим, жуя мясо, – без тебя мы как без рук!

– Готово! – Тимур влетел под навес с целым веером шампуров. – Снимайте быстрее, там еще решетка!

– Я заберу, – я встал с насиженного места и принёс оставшееся мясо.

– Свежатина! Этот шашлык – мое произведение! – наш шеф-повар буквально пританцовывал у стола, пока Макс помогал снимать мясо с шампуров.

…Ночь была наполнена смехом, а иногда и откровенным ржанием, запахом мяса, дыма и табака.

Под конец, когда все что могли съесть – было съедено, а выпить – выпито, мы собрались на боковую. Две большие двухместные палатки уже ждали своих гостей. В итоге мы-таки доползли до своих лежбищ и отрубились без задних ног.

Глаза резанул яркий свет. Казалось бы, голова только что, вот мгновение назад, коснулась подушки. Что это? Свет фар? Я приподнялся на локтях и протер глаза. Справа, с другого края послышалось ворчание Макса.

– Какого лешего? Кому там света не хватает?

Я встал и расстегнул молнию на палатке и только в этот момент до меня дошло: свет был не с одной стороны. Он был со всех сторон. Я осторожно отогнул край палаточного брезента и вышел. На улице уже стояли Тимур с Сергеем и смотрели вверх. Яркие пульсирующие жилы тянулись по всему небу, то переплетаясь, то сходясь, то вновь разветвляясь. Они занимали совершенно весь небосвод, расходясь словно бы невообразимо большим зонтом, а мы стояли прямо на стыке одного такого зонта с другим.

– Это ещё что за хрень?

Не знаю точно кто это сказал. Может быть даже я. Пульсация света нарастала, частота увеличилась и яркость стала почти нестерпимой. Я зажмурился, отвернулся и прикрыл слезящиеся глаза рукой. Со стороны послышалась крепкая ругань. Резкая пульсирующая головная боль сжала раскаленным обручем виски. Кажется, я кричал, но не слышал ни звука, только боль в горле давала понять, что мои голосовые связки на такую нагрузку попросту не рассчитаны. Я обхватил голову руками и упал на колени. И все резко закончилось. Словно кто-то повернул выключатель и выключил этот мир. Или меня.

Очнулся я уже хорошо за полдень. Даже не так. Меня привели в чувство. Сергей поочередно, от одного к другому подходил и выливал ведро холодной речной воды. Хорошо, мы на зеленой такой полянке остановились, было бы неприятно очнуться в луже грязи.

Глаза болели. Голова тоже. Меня мутило. Поднял голову и осмотрелся. Чуть поодаль, ближе к спуску к реке, стоял Максим и согнувшись избавлялся от вчерашнего плотного ужина.

– Ему крепко досталось, он к этой хреновине чувствительнее всех остальных оказался, – подошел Сергей и дал бутылку воды. – Всю сразу не выпивай, экономь.

Я с благодарностью принял воду и прильнул к бутылке. Вода казалась чем-то невообразимо вкусным, желанным. Прохладная живительная влага бежала по пищеводу, воскрешая мое измученное тело. Немного придя в себя, я достал телефон и уставился на темный экран, пытаясь в бликах солнца рассмотреть время. Поднес ладонь и прикрыл экран. Кирпич. У меня в руках такой дорогостоящий, сделанный со вкусом и с продуманным дизайном кирпич. Даже в кожаном чехле. Неприятно.

– Серег, связь есть? – хотел спросить я, но лишь издал сипящий звук.