В прошлом за дверью была промзона, но Ян выкупил её вместе с офисом и переоборудовал под складские нужды. Сейчас на асфальтированной площадке справа стояли шесть фур, ожидавших выгрузки и погрузки, а слева толстыми длинными серыми гусеницами растянулись крытые металлом ангары.

Погода на улице всё ухудшалась. Холодные порывы ветра толкали то в лицо, то в бок, словно дующий не мог определиться, в какую сторону направить путника.

Придерживая руками борта пиджака и ощущая в груди знакомое напряжение, Ян упрямо двинулся к зажатому между ангарами приземистому зданию транспортного отдела. В ватной голове появлялись и исчезали мысли: «Зачем я туда иду? Знаю же, что у Кузьмича всё в порядке. Да и Семён наверняка с утра уже здесь был».

Следом возник образ Марины. Словно пузыри газировки начали всплывать её слова. Словно их короткий утренний разговор не закончился, а как электрический насос выкачивал силы и энергию. Привычное стало чужим. Приятное и ещё недавно желанное – пресным. Голова гудела, будто колокол.

В этот момент генерального директора так сильно толкнули, что он отлетел на метр влево и лишь чудом не упал. В полном недоумении Ян обернулся и увидел перед собой кабину грузовика. Машина с шипением замерла на месте. Водительская дверь приоткрылась и из салона выглянула круглая, короткостриженая голова с красным, в оспинах, лицом, поросячьими глазками и маленьким безгубым ртом.

Рот этот гнусаво процедил:

– Откуда ты, на хер, здесь взялся? Не видишь, машины на загрузку идут? Чуть не придавил тебя, планктон ты офисный.

Речь шофёра произвела на Яна магическое воздействие. Удивление и боль от внезапного толчка исчезли, а бродившее внутри, словно брага, раздражение вспенилось и заполнило всё тело. Вату из головы сдуло. Мозг заработал как у терминатора, фиксируя малейшее движение стриженого нахала. Плечи и шея одеревенели. Ближайшей мишенью оказалась по-хозяйски выдвинутая из кабины левая нога. Ян вцепился в неё около щиколотки и резко дёрнул. Водитель тряпичной куклой вывалился на асфальт.

Впечатывая кулак в хамское, глумливое лицо с мелкими, будто стёртыми чертами, Ян видел, как выражение злого недовольства сменяется на нём гримасой страха. Лёжа на спине, грубиян пытался обороняться, махал запачканными маслянистой грязью ладонями, но попасть в противника не мог. К тому же прибыло подкрепление. Со стороны складов, тяжело дыша, подбежал Иван Кузьмич Ломов – грузный, всегда сердитый начальник транспортного отдела. Без лишних разговоров он всадил нос своего правого ботинка под рёбра водителю. Тот взвизгнул и сжался. Из приоткрытого рта вместе с тягучей розовой ниткой слюны вывалилась стальная коронка.

Вид скорчившегося на земле человека сразу остудил Яна. Было понятно, что он перестарался. Поучить хама, конечно, следовало, но зубы выбивать – уже перебор. Он быстро поднялся и оттеснил своего помощника, который примеривался для второго пинка.

– Всё, Кузьмич, всё. Брейк. Хватит с него.

Здоровяк оскалился на лежавшего:

– Ты! Чёрт ты, безмозглый! Как там тебя? Степан? Степан – болван! Какого лешего Васильев тебя притащил? Ты мне здесь директора давить будешь? Азарта в жизни тебе, гад, мало?

Водитель, кряхтя, сел на корточки. Кузьмич распалился и сделал попытку дотянуться до него левой ногой, но Ян тряхнул непрошеного защитника за плечи, тот потерял равновесие и сам чуть не упал. Впрочем, ответственность за это происшествие он также возложил на Степана:

– Пошёл вон отсюда. Машину загоняй в ангар и рысью в кадры, забирать свои вонючие документы. Вернусь, чтобы духу твоего не было. А то по-настоящему получишь.