– У нас есть один любопытный проект. Но нам необходимы связи в некоторых областях, к которым ты, возможно, имеешь касательство, – пустился в пространные объяснения Геркан.

Нилия тем временем наклонилась ко мне и тихо зашептала на ухо:

– Мастер в своей жизни создал множество великих вещей. Но насколько прекрасны его творения, настолько же безобразны манеры.

– А что он создал?

– Он был великим художником и инженером. Он создавал такие статуи, что казались живыми. Он построил лабиринт на Крите, в котором заперли Минотавра. Он сконструировал деревянную корову для Пасифаи, жены Миноса.

– Для чего деревянная корова? – не понял я.

– Для жены Миноса, – щёки Нилии тронул румянец. – Потом расскажу.

Я не стал настаивать, тем более что Геркан уже закончил свой рассказ.

– Ты сможешь помочь нам, мастер Дедал? – спросил он Мертвицкого.

Герой кинул на меня неприятный взгляд:

– Меня зовут Александр Мертвицкий.

– Брось, смертный посвящён, – по-свойски сказал Геркан.

– Меня зовут Александр Мертвицкий, – с нажимом повторил тот.

– Хорошо, как скажешь, – сдался Георгий Денисович. – Так ты нам поможешь?

– А мне что с того? – в голосе Мертвицкого зазвучали торгашеские нотки.

– Возьмём тебя в проект, – мурлыкнула Нилия. – Или мужчина хочет ласки?

– Отстань, Эротова дочь, ты не в моём вкусе, – отмахнулся Мертвицкий. – И ваш проект мне неинтересен. Ты же знаешь, деньги мне не нужны, верующие мне ни к чему. Я вольный художник.

Нилия фыркнула и поджала губки.

– А над чем вы сейчас работаете? – пришла вдруг мне в голову идея.

Мертвицкий кинул на меня косой взгляд, хмыкнул. Подошла неспешная официантка, составила на стол неказистые чашки с кофе и блюдце с пирожным для Нилии.

– Вам чего? – каркнула официантка Мертвицкому.

– То же самое, – бросил тот, не особенно интересуясь, что в наших чашках.

Официантка удалилась. Я поднял чашку, запах от неё шёл как от плохого растворимого кофе. Собственно, закономерно для такой забегаловки. Я сделал глоток, на вкус пойло было ничуть не лучше, чем на запах.

– Ты слышал историю про крылья, посвящённый смертный? – спросил Мертвицкий.

– Про Дедала и Икара? Кажется, они хотели сбежать из заточения. Бегство обычным способом было невозможно, и Дедал сделал крылья из перьев и воска, чтобы улететь. В пути юный Икар увлёкся полётом, поднялся слишком высоко. Солнце расплавило воск, крылья пришли в негодность, и Икар разбился. Так?

– В общих чертах, – кивнул Дедал.

– Мне всегда было интересно конструктивное решение этих крыльев. Воск ведь тяжёлый и непрочный, как оно вообще могло работать?

– Там были не только воск и перья, – в глазах Мертвицкого загорелся азарт, и я понял, что попал в точку, зацепил за живое. – Конструкция была сложнее. И мир был молод, жил по иным законам. Боги были в силе, и тот, кто истово молился и просил высших существ о помощи, мог заставить летать с помощью богов что угодно. И не только летать. Сейчас мир другой, та конструкция не взлетела бы ни при каких условиях.

– Почему?

– Грёбаные законы грёбаной физики. Теперь, чтобы взлететь, нужна принципиально другая конструкция, потому что в воздух её поднимают совсем другие силы. Вот над этой конструкцией я сейчас и работаю. Устроился в КБ, выбил проект, выклянчил грант. Я же не бог, деньги не рисую.

– Если тебе всё-таки нужны деньги, только намекни, – тут же вклинился Георгий Денисович, – боги не обойдут тебя в своей заботе.

– Дело не в деньгах, Гера. Дело в том, что я слишком стар для этого мира. Вроде бы на первый взгляд мне всё понятно, но какие-то детали периодически ускользают. Мне нужны молодые мозги.