– Мама, не переживай. Он и сам справится. Он мужчина. Взрослый и сильный. Ведь, правда, Джон?!

– Хватит болтать, – улыбнувшись треплю мелкую за щёку, – через пять минут в путь. В следующий раз кушать будем только вечером.

– Но у тебя же есть ещё мармеладки?! Я видела. Ты ведь поделишься со мной? – Озорно закричала она мне в спину.

– Джейн! Солнышко! Мармеладки – это не просто еда. Мама болеет и ей очень нужен отвар из ягод, – пытаюсь придать себе ещё более строгий вид чем в первый раз, иначе не подействует.

– М-м-м, я с вами так не играю, – закинув руку за руку и нахмурив брови отвечает она.

К этому времени я упаковал всё наше небольшое имущество и погрузил внутрь капсулы. Она в нашей семье единственный транспорт, оставшийся от былых, более технологически продвинутых предков. Грузоподъемность совсем никудышная, не более двадцати килограмм, но и на этом спасибо. Хотя, сила притяжения Мачехи гораздо меньше, а значит и объем перевозимого здесь тоже достаточно приличный. Мне одному всё равно все вещи не утащить. Вернее, можно, но потом к вечеру не останется сил на поиски еды. Мать после смерти бабушки очень сильно сдала и никак не может выкарабкаться, постоянно болеет и слабеет. Сейчас мы едва успеваем пройти ежедневную часть пути в отведённые сроки. Так кормильцем в нашей семья я остался один.

Ненавижу Мачеху за это, с её пятьсот пяти десятью километрами жизненного пространства. С одной стороны, поверхность планеты, повёрнутая к Отчиму, раскаляется до двухсот—двухсот пятидесяти градусов по Цельсию. Да, мы используем те же системы исчисления, как и наши предки, отдавая им дань уважения. Ведь они смогли достичь больших технологических высот, в том числе и в освоении космоса, создать межзвёздные корабли и покорять новые планеты. Мы же – их потомки, жалкое племя, бегущее по кругу.

Так вот, на стороне, обращённой к Отчиму, жить нельзя. На противоположной стороне планеты температура держится в районе минус двухсот—двухсот пятидесяти градусов, убивая всё живое. И лишь две узкие полоски между студёными и выжженными землями хоть как-то пригодны для жизни. Здесь нельзя забежать вперёд или остаться отдохнуть. Только ежедневный бег по кругу. Двадцать пять чёртовых ежедневных километров, чтобы осталось время на сон и еду.

– Мам, Джейн! Пора, – захлопываю капсулу и поправляю остальные вещи, которые в неё не вошли и мне придётся тащить их на себе.

– Да, сынок. Идём, – тяжело поднимаясь, соглашается со мной она, – а тебе, что, особое приглашение нужно, – это она уже подгоняет сестру.

– Да иду я, иду. Сейчас завяжу только ботинки и всё. Стартану так, что вы меня не догоните, – весёлым голосом ответила та. Для неё пока это лишь игра, правда в которую очень быстро надоедает играть.

Я ещё раз осмотрел место нашего ночлега и, убедившись, что мы ничего не забыли, прибавляю ходу, догоняя своих.

***

Восточная полоса

Я лежала и смотрела на звёзды. Сон не шёл, а отдохнуть было необходимо. С утра снова в путь. Покрутила в руках контейнер, тяжело вздохнула. Где-то там далеко должно мерцать Солнце, наша родная звезда, а рядом с ней дом. Красивая голубая планета, а не эти скудные бескрайние пространства.

Ещё на заре своего прибытия земляне разделились на две группы, желая побыстрее освоить планету, свой новый дом. Правда сейчас в общине так думали немногие и домом для них осталась та далёкая планета под странным названием Земля. Я никогда не понимала, как можно назвать свой дом тем же именем, что и пыль под ногами. Наверное, она на это обиделась и прогнала своих нерадивых детей прочь в бесконечные пространства космоса.