– О, вы сторонник расовой теории?

– Я не политик, мне можно.

Министр засмеялся. Воркующе и дружелюбно.

– Я даже немного завидую вам, – сообщил он доверительным тоном. – Признаться, кое-что в этой теории кажется мне если не правильным, то хотя бы заслуживающим внимания. Но я совершенно не могу сказать о том так свободно, как это делаете вы. Но ведь условия обитания меняются?

– Зато изменения в менталитете, которые появились благодаря им, остаются. И сохраняются тысячелетиями. Человеку, лишенному возможности жить в согласии с требованиями своего менталитета, очень трудно. Он испытывает дискомфорт и даже душевную боль, не понимая причин своей дисгармонии с миром. Чтобы избавить людей от этих неприятных ощущений, надо сохранять национальные культуры. Разумеется, в рамках закона. Но если мы говорим о Китае, то их законодательство и мораль мало чем отличаются от наших. Даже жестокость китайского правосудия – вещь относительная. Я сама была свидетельницей некоторым ситуациям, которые совершенно невозможны у нас.

– Да, да. Вы ведь взяли на поруки пятерых китайских преступников.

– И пока они не дали мне ни единого повода пожалеть об этом решении.

Министр покивал. Я смотрела на него и гадала: ему уже доложили, что трое из этих преступников – никакие не злодеи, а просто талантливые физики и инженеры, работавшие по контракту в нелегальной лаборатории? И что свои изобретения они унесли с собой? Что их открытия пошатнут влияние кое-каких энергетических магнатов? А самое главное – что они могут быть очень-очень полезны для нашей армии?

Ни фига. Не отдам. Пусть желающие катятся на Сайгон и вербуют спецов. Там еще много осталось, я уверена. И не только в этой области.

– А где вам понравилось больше – в Шанхае или в Эльдорадо?

Ну, началось.

– Господин министр, в Эльдорадо я работала. Да, я была моложе, в юности все кажется привлекательней. Но в Пекине я отдыхала…

Ну да, отдыхала, ври кому другому.

– …и, конечно, отдых всегда приятней, чем работа.

– Верно я понимаю, что у вас остались негативные воспоминания об Эльдорадо?

Я подобралась. Разумеется, я следила за новостями о диссиде. Потому что слишком много странного происходило, и корешки росли из Эльдорадо – иногда тайно, а иногда и открыто. Порой мне казалось, что растут они на самом деле из Нью-Йорка, из какого-нибудь очередного секретного комитета при Сенате или из правительства… некоторые подозрения оправдывались, некоторые казались нелепыми.

Но в последние несколько дней новости об Эльдорадо выглядели так, словно их с потолка взяли. Все хорошо, тишина на границах, поток беженцев не усилился. Ни одного упоминания о том, что в Эльдорадо началась политическая реформа, которая в перспективе вполне может привести к установлению мира. Ни одного упоминания о том, что готовится наше официальное посольство в Золотой Мехико. Ни-че-го.

И это было уже не подозрительно, а прямо-таки угрожающе.

– Нет. Это сложная страна. В чем-то культура, выросшая из латиноамериканских реалий, которые сами по себе есть порождение реалий европейских, представляется более трудной, чем китайская, которая относительно монолитна и непрерывна в исторической перспективе.

Я замолчала. Больше ничего не скажу. Надоело мне разводить беседы и строить такие фразы, словно я сдаю экзамен по социологии, ни разу не заглянув в учебник. Честное слово, еще минута, и у меня банально не хватит фантазии выдумывать ответы, которые сошли бы за убеждения. К тому же я подозревала, что минимум в половине случаев ляпнула чудовищную глупость, и мое счастье, что министр в этих вещах понимает явно еще меньше.